— Так что случилось, Миссис Хамм? — спросила я.
— Несколько ночей назад она пропала, — сказала Анна. — Она должна была прийти домой в шесть, но так и не вернулась со школы. Ее телефон выключен. Я оставила кучу сообщений и голосовой почты. Мы развесели объявления с пропажей, мы обратились в полицию. Они сказали, что собираются передать дело ФБР, потому что у них не достаточно ресурсов в городе для обширного поиска.
— Маржери пропала, — заключила я ужасный вывод. Я посмотрела на Сантану и Раффи.
Сантана принесла свою сумку, наполненную маленьким кожаными зачарованными штучками.
— Миссис Хамм, вы не возражаете, если мы с коллегой осмотрим дом, включая комнату Марджери?
— Да, конечно, — ответила Анна, и переключила свое внимание на меня и Уэйда, пока Сантана и Раффи исчезли наверху. — Она бы не ушла одна.
— Копы сказали, что она могла сбежать. Это чепуха, — сказал Френк, покачивая головой.
— Вы не думаете, что это возможно? — спросил Уэйд.
— Абсолютно нет! — выкрикнула Анна. — Только на прошлой неделе она рассказывала нам о том, как счастлива и рада жить с нами. Она была здесь в безопасности. Ей больше некуда было идти.
Одна из фотографий привлекла мое внимание. На пляже Марджери была одета в темно-зеленую толстовку, красные кудри разлетелись от ветра. Она смеялась. Ее глаза блестели на закате. Я аккуратно вытащила фотографию из альбома и резко выдохнула, когда пальцы дотронулись до нее.
Страх…. ужас от которого застывала кровь… Столько эмоциональной боли…
Я не понимала, как я могла почувствовать кого-то на такой фотографии, но я была уверена, что это все чувства Марджери. Ужас был настоящим. Настоящий ужас пронзил меня, как нож. Ей было так жаль оставлять Хаммов позади.
Марджери действительно сбежала, но ей этот выбор дался не легко. Что-то заставило ее уйти из этого дома.
Я решила следовать своему инстинкту эмпата и этому странному маленькому глюку с фотографией.
— Миссис Хамм, вы не знаете, были ли у Марджери враги? Кто-нибудь, с кем она не ладила, может быть?
Анна подумала об этом несколько секунд, а потом покачала головой.
— У нее было несколько друзей, но она держалась в основном обособленно. Видите ли, она художница. Ей нравится быть одной. Когда она рисует, есть только она и холст, понимаете? Она не доставляла неприятностей, ничего подобного, нет.
— Значит, никто не угрожал ей прямо или косвенно, — ответил Уэйд.
Анна снова покачала головой.
— Нет, определенно нет.
— Вы помните что-нибудь необычное, что случилось бы на прошлой неделе? — спросила я. — Что-нибудь странное? Хоть что-нибудь?
