Я вытерла пар с зеркала в ванной, чтобы посмотреть на себя и замерла. Меня нигде не было в зеркале. Оберон Маркс был моим отражением.
Он смотрел на меня. Он был мной.
Черт возьми, он никуда не уходил!
— Какого черта?! — прокричала я, чувствуя как моя кровь закипает.
Оберон промедлил, удивленный моей реакцией.
— Вот черт, ты можешь меня видеть.
— Зеркала никогда не врут, Оберон! Тебе следовало бы это знать, прежде чем оставаться в моем теле!
— Хорошо. Хорошо. Спокойней, Татьяна, я не хотел причинить тебе вред.
Оберон пытался меня успокоить, но ярость пылала во мне как огненный шторм. В своей голове, я уже пыталась вспомнить песню изгнания. По какой-то причине, эти воспоминания были расплывчатыми.
Черт. Должна быть причина этого. Это он! Он путает мысли в моей голове!
— Я не вмешиваюсь в твою голову, Татьяна, Я клянусь! — продолжил Оберон, прочитав мои мысли.
— Черт, — прошептала я.
Он усмехнулся.
— Я могу слышать твои мысли, сладкая. Прости.
Я глубоко вздохнула, пытаясь восстановить самообладание и найти решение этой проблемы. С Обероном, все еще находящимся в моем теле, я не была собой. Это был всего лишь вопрос времени, когда он попытается полностью захватить власть. Они все это пробовали. Я должна была уделять больше внимания учебе с моей матерью в детстве. Она предупреждала меня об этом, но я был слишком поглощена разговорами с мертвецами в то время. Колдуны были редким и строгим магическим типом. О нас было не так много книг.
И какого черта я не могла вспомнить ни одного заклинания изгнания? Оберон точно сделал что-то. Мне это не нравилось. Я должна была найти способ выгнать его, так что бы он сам об этом не узнал, проблема века.
— Чего ты хочешь? — спросила я. — Почему ты все еще здесь?
— Я клянусь, у меня нулевой интерес в захвате твоего тела. Я здесь не поэтому, я обещаю, — ответил Оберон. — Если бы не это, я бы уже ушел, верь мне
— Хорошо. Но ты еще не ответил на мой вопрос.
Я упёрлась на край раковины двумя руками, пытаясь обдумать ситуацию и обстоятельства как можно лучше, зная что Оберон мог читать мои мысли. Мне нужно быть осторожной.
— Послушай, Татьяна, ты дотянулась до меня, я думал это невозможно, — сказал он, с болезненным выражением лица. — Я слонялся по этому месту так долго, я стал цинником и осуждал всех. Но ты вернула меня к жизни. Сила, с которой ты желала войти туда и спасти друга… Это сильно, девочка. Мне это понравилось, — он усмехнулся, а потом неожиданно стал серьезен. — Ты попала в неприятности в этом ковене и я хочу помочь тебе.
