О ничтожестве и горестях жизни | страница 11
Одно изречение Гераклита гласило так:
«Жизнь только по имени жизнь, на деле же – смерть»[3].
Знамениты прекрасные стихи Феогнита:
«Лучший жребий человека – это совсем не родиться, не видеть дня и солнечных лучей; а если уж родился человек, то лучше всего тотчас же низринуться ему в Аид и скрыть своё угнетенное тело во глубине земли».
Софокл в «Эдипе в Колоне» (1225) так сократил это изречение:
Величайшее первое благо – совсем
Не рождаться, второе – родившись, Умереть поскорей…[4]
Эврипид говорит:
О, мученье людей, бесконечный недуг![5]
Да уже и Гомер сказал:
«Нет нигде и ничего несчастнее человека – изо всех существ, которые дышат и живут на земле».
Даже Плиний говорит:
«Это – первое, чем располагает каждый для исцеления своей души; изо всех благ, которые уделила человеку природа, нет ничего лучше своевременной смерти».
Шекспир в уста старого короля Генриха IV влагает следующие слова:
Наконец, Байрон сказал так:
«Сосчитай те часы радости, которые ты имел в жизни; сосчитай те дни, в которые ты был свободен от тревоги, и пойми, что какова бы ни была твоя жизнь, лучше было бы тебе не жить».
И Бальтазар Грациан в самых мрачных красках рисует нам горесть нашего бытия в своем «Критиконе», часть I, рассужд. 5, в самом начале, и рассужд. 7, в конце, где он обстоятельно изображает жизнь как трагический фарс.
Никто, однако, столь глубоко и исчерпывающе не раз работал этого вопроса, как в наши дни Леопарди. Он всецело проникся своей задачей: его постоянной темой служит насмешливость и горечь нашего бытия; на каждой странице своих произведений рисует он их, но в таком изобилии форм и сочетаний, в таком богатстве образов, что это никогда не надоедает, а наоборот, представляет живой и волнующий интерес.
