Закат северных крестоносцев. «Война коадъюторов» и борьба за Прибалтику в 1550-е гг. | страница 21

Следующие попытки разработать план аннексии Ливонского ордена польской Короной, по Э. Тибергу, предпринимались еще в 1547–1548 годах[42]. В плоскость практических действий эти попытки были переведены в сентябре 1552 г. на тайной встрече нового польского короля, Сигизмунда II, с Альбрехтом Гогенцоллерном в Крупишках и Брайтенштайне. На переговорах присутствовал мальборский воевода Акаций Цема. Сигизмунд II поручил Альбрехту разработать план инкорпорации Ливонии по образцу присоединения Пруссии 1525 года[43].

Главным мотивом будущей акции было нежелание уступить русским: Ливония должна быть превращена в лен ягеллонской монархии, чтобы «не достаться Московии». И польские, и прусские, и ливонские политики отдавали себе полный отчет, что Ливония не сможет противостоять Московии в случае серьезного военного конфликта[44]. Причем, как и Россия, Польша апеллировала к очень древним, забытым и никогда не исполнявшимся договорам: в 1366 г. император Священной Римской империи Карл IV Люксембургский признал за польским королем Казимиром Великим и его наследниками титул протектора Рижского архиепископства[45]. Теперь Сигизмунд II «вспомнил» об этом ягеллонском наследстве и напомнил, что является протектором и покровителем Вильгельма, рижского архиепископа.

3 октября 1552 г. Вильгельм послал Альбрехту мемориал с характеристикой текущего положения и стоящих перед политиками задач. Обсуждался вопрос о встрече Вильгельма с польским королем. Высказывалось предположение, что Россия не напала на Ливонию в 1551–1552 гг., как хотела, из-за того, что была измотана в войне с татарами. Русские готовы заключить перемирие на 20 или даже 30 лет, если будут удовлетворены их требования по торговле, свободному пропуску военных специалистов из Европы и т. д. Поэтому на переговорах с ними надо соглашаться только на перемирие на 34 года. Угроза войны не снята — Вильгельму стало известно, что Иван IV приказал засыпать 8000 ластов обмолоченной пшеницы в хранилища недалеко от псковской границы. Несомненно, они предназначены для фуража войска в случае войны. Нужно введение новых специальных налогов, урегулирование отношений архиепископа и дворянства и т. д.[46]

Но ни Альбрехт, ни Сигизмунд II не спешили. Как показал И. Олевник, почти три года спустя, в июле 1555 г. прусский герцог писал Сигизмунду II, что с момента тайных переговоров 1552 г. он «…размышлял об этих разговорах и начал искать, но так и не смог найти подходящего пути, чтобы двинуть дело вперед»