Варфоломеевская ночь: событие и споры | страница 64



План, состоявший в том, чтобы создать видимость незапланированного покушения, был нарушен экзальтацией воинствующего народа Парижа. Гуманистическая монархия Карла IX теперь принуждена была ориентироваться в своей виртуальной стратегии на создание иной видимости, не отказываясь от идеалов гуманности и милосердия, которые обязан вершить суверен. Неуверенность завладела в тот момент историей. Речь шла о том, чтобы разорвать порочный круг насилия, которое, казалось, уже ничто не могло остановить и которое в высшей степени противоречило идеалам любви и согласия, лелеемым Карлом IX, а ведь ради них, хоть это и кажется парадоксальным, он и вынужден был дать приказ о расправе над военными вождями кальвинистов. И король принимает решение взять на себя ответственность за резню, чтобы остановить ее, действуя уже от имени того же божественного наущения, каким руководствовались воинствующие католики Парижа.

Таким образом, именно здесь совершается грандиозный поворот: в результате речи, произнесенной королем 26 августа перед Парламентом, резня обретает иную цель, она становится актом спасения государственного единства. Король провозглашает, что он хотел покарать всех гугенотов как активных участников или соучастников заговора против его персоны. Нет больше двух Варфоломеевских ночей (т. е. превентивной ликвидации военных лидеров гугенотов, закамуфлированной под аристократическую вендетту, и погрома, грабежей и убийств, понимаемых парижским плебсом как божественное возмездие еретикам), теперь она лишь одна — королевская. Ибо такого поворота требовала ситуация: существовала опасность настоящего "холокоста", полного истребления протестантов в стране, поскольку из Парижа погромы грозили перекинуться в провинцию. С неслыханной жестокостью резня уже грянула в Орлеане, все также в силу якобы отданного королем приказа об искоренении "ереси". Столкнувшись с этим кошмаром, король спешно заявляет перед Парламентом, что таким образом он свершил суд над заговорщиками и что резня должна прекратиться, поскольку наказание уже исполнено.

Поступив так, он переломил динамику католической ярости, она начала выдыхаться в Париже и растаяла к 30 августа, агрессия проявилась главным образом лишь в тех провинциальных городах, где гугеноты к тому моменту уже как бы были пойманы в ловушку. Но в целом этот крутой поворот достиг своих целей, поскольку насилие прекратилось столь же стремительно, как и началось.