. При этом сам Берли разделял если не их порывы, то недовольство французами и, к радости де Гуары, в разговоре с ним «сказал о французах больше плохого», чем это мог сделать сам посол Испании. Неожиданным следствием франкофобии, захлестнувшей страну, стало внезапное смягчение ненависти к испанцам: де Гуару теперь приветствовали те, «кто прежде был готов забросать его камнями»
[95].
Продолжение борьбы между гугенотами и католиками во Франции еще более укрепило антивалуаские настроения англичан, которые активно поддерживали кальвинистский юг, посылая в Ля Рошель порох, оружие и продовольствие, разумеется, не без санкции королевы и Тайного совета, которые в данных обстоятельствах были не против подбросить топлива в пожар, полыхающий у соседей[96].
Что же касается официальной дипломатии, то в этой сфере Елизавета продолжала поддерживать иллюзию возможного альянса и даже брака с герцогом Алансоном. Последний впал в немилость за связи с гугенотами и был подвергнут аресту своим царственным братом, и именно заступничество английской королевы, намекнувшей Екатерине Медичи, что она все еще раздумывает над брачным предложением, но не может выйти за узника в кандалах, помогло ему обрести свободу. Однако когда в 1573 г. Карл IX в очередной раз стал предлагать ей руку своего брата, Елизавета прямо ответила, что это отвратит от нее сердца ее добрых подданных, которые теперь питают «новую ревность и нелюбовь» к предполагаемому браку[97]. Тем не менее переговоры продолжали вяло тянуться и в 1574 г. до самой смерти французского короля.
Брачные хлопоты неожиданно оживились во второй половине 70-х годов в изменившихся политических обстоятельствах. В это время осложнилась ситуация в Нидерландах. Верная своему принципу закулисной поддержки протестантов на континенте, Елизавета оказывала помощь кальвинистам Северных Нидерландов в их борьбе против испанцев, в то время как Южные Нидерланды в поисках политических союзников обратились к ее нареченному «жениху» Алансону, унаследовавшему к тому времени титул герцога Анжуйского. Новоиспеченный герцог Анжуйский был весьма активным авантюристом, охотно ввязывавшимся в любые аферы, сулившие ему обретение собственного престола. Его прельщала идея создать из Южных Нидерландов самостоятельное герцогство, удобно расположенное на границе с Францией, однако для осуществления этого замысла ему не хватало средств. Елизавета I была менее всего заинтересована в усилении французского влияния в Нидерландах, поэтому ей пришлось привлечь герцога и даже посулить финансовую поддержку, чтобы удержать его под своим контролем. Переговоры о браке вновь стали удобной формой продолжения англо-французского диалога, вне зависимости от истинных целей и намерений обеих сторон.
