Через два дня после неудачного покушения на Колиньи произошло побоище Варфоломеевской ночи. Среди массы пристрастных описаний нелегко установить истину. Маловероятно, что нападение на адмирала было задумано как первый залп кампании против всех гугенотов вообще. Даже если бы оно удалось, то стало бы тактическим промахом; встревоженные гугенотские вожди могли покинуть Париж и начать новую гражданскую войну.
Неудача покушения вызвала панику при дворе. Согласно Таванну, 23 августа король собрал свой совет, решивший, что гражданская война стала неизбежной. Они сочли, что «предпочтительнее выиграть сражение в Париже, где были все предводители, чем отважиться сделать это на поле брани»[44]. Мемуары Таванна были записаны его сыном много позже. Им можно не доверять, но католики в самом деле боялись гугенотского восстания после покушения на их вождя. Ходили слухи о заговоре об убийстве короля и его семьи, и Карл IX, возможно, вспоминал о происшествии в Mo. Мысль об упреждающем ударе могла показаться ему привлекательной. Как бы то ни было, вполне можно предположить, что 23 августа он приказал истребить гугенотских вождей. Скорее всего, Екатерина участвовала в таком решении[45].
24 августа королевская стража под командой герцога де Гиза ворвалась в Отель де Бетизи и умертвила Колиньи. В тот же миг большой колокол церкви Сен-Жермен-л’Осерруа дал сигнал ко всеобщему избиению парижских гугенотов. Хотя король приказал прекратить убийства, они продолжались почти неделю. Расправы над гугенотами происходили также в других городах[46].
Была ли бойня задумана заранее? Так полагали многие современники, и католики и протестанты. Кардинал Лотарингский намекал, что ее замыслили Гизы. Женевский пастор Симон Гулар утверждал, что эта идея восходит к Сен-Жерменскому миру 1570 г.[47] Идея о спланированном избиении имеет своих сторонников и сегодня. Буржон видит в ней кампанию, возглавленную Испанией и папством с целью полностью изменить политику французской короны: отмена «наваррского брака», упразднение Сен-Жерменского эдикта, возвращение Гизов к власти, отстранение гугенотов от государственных постов и невмешательство Франции в Нидерландах[48]. Однако Дени Крузе в своей книге о Варфоломеевской ночи решительно исключает возможность заговора. Он полагает, что накануне бойни политика короны «проистекает из особого действия, уникального идеала мечты о Любви, которая пытается осуществить, начиная с умиротворения 1570 г., в королевстве золотой век счастья»
