. В эпоху Юстиниана I произошла стабилизация рабства
[5]. Археология подтверждает факт сохранения на Балканах в VI в. крупных рабовладельческих вилл; законодательство Феодосия II (408–450) и Юстиниана I не оправдывает мнения о специальном введении новых норм права с целью содействия процессу изживания рабства
[6]. Напротив, эти законы способствовали его сохранению
[7]. Следует учитывать также, что в горных районах существовали крупные скотоводческие хозяйства, в которых обычна рабы использовались в значительном числе (в качестве пастухов, на переработке сельскохозяйственной продукции, при доставке грузов и т. д.).
Хотя большинство сельских рабов было уже в VI в. посажено на землю, немало их еще обслуживало виллу. Множество рабов было среди квалифицированных ремесленников, садовников и виноградарей[8]. Знатные люди и даже простые крестьяне радовались победам над «варварами», так как это означало падение цен на рабов. Обладание рабами оставалось по-прежнему престижным; рабов хотели иметь даже бедняки и бывшие рабы[9].
В Кодексе Юстиниана, действительно, проявлено меньше внимания к рабам сравнительно с колонами[10]. Однако статус колонов был низведен почти до рабского: даже при уменьшении в IV–VI вв. роли рабского труда в производстве рабство продолжало сохраняться как система; появление предпосылок нового способа производства в экономике не тотчас находило отражение в сфере социальных отношений — их перестройка происходила с запозданием[11]. Перевод рабов на пекулий не означал подлинного освобождения — состояние личной зависимости оставалось наследственным. Итак, VI столетие не может рассматриваться как эпоха полного крушения рабовладения. Это произошло только в VII в.
Столь же неоднозначны теперь и оценки колоната V–VI вв. Прежде всего отвергнуто еще недавно распространенное мнение о колоне как основном сельском труженике той эпохи. Во всяком случае о численном преобладании колонов над всеми прочими категориями крестьян говорить нельзя, хотя колоны и выдвинулись на передний план по значению их труда в сельском хозяйстве[12].
В IV–V вв. колоны еще четко разделялись на свободных и приписных (энапографов). Главное их отличие состояло в прикреплении вторых к земле и к личности господина. Однако законом 531/2 г. оказались прикрепленными к земле и «свободные колоны». Происходило сближение статуса колонов обоих категорий, как и наследственных арендаторов, вольноотпущенников и рабов на пекулии, — все они оказывались лишенными свободы передвижения и резко ограниченными в имущественных правах. И колоны по многим вопросам подлежали юрисдикции своего господина. Дарились и продавались они только вместе с обрабатываемой ими землей. В законе Анастасия I (491–518) от 500 г. упор делался не на том, как ранее, что через 30 лет непрерывного держания земли колон обретал наследственные права на арендованную землю и не мог быть с нее согнан, а на том, что после указанного срока он лишался права покинуть свой участок, как адскриптиций — энапограф; его статус сближался со статусом раба на пекулии
