Коллектив авторов ограничил территориально исследуемый ареал славянского мира. Представлялось наиболее рациональным избрать на данном этапе для изучения с отмеченных позиций только балканский регион. Он представлял собою в исследуемую эпоху (VI–XII вв.) относительно более органичное историко-географическое единство по сравнению с другими территориями, занятыми в то время славянами: накануне заселения Балканского полуострова славянами он входил в течение нескольких веков в состав Римской империи, являлся частью единой административно-политической системы, все его районы испытали в целом в той или иной мере нивелирующее воздействие позднеантичной (а затем ранневизантийской) цивилизации; кроме того, Балканы в относительно короткий хронологический период (в основном с 80-х годов VI до 30-х годов VII в.) были заселены славянами, находящимися примерно на одинаковом уровне общественного развития. Именно это обстоятельство уже давно определило в марксистской науке, при попытках теоретического осмысления типологии генезиса феодализма в странах Европы, выделение территории Балкан в особый регион, для которого был характерен «умеренный» (или «уравновешенный») синтез позднеантичных и «варварских» институтов.
Необходимо, однако, в данной связи акцентировать внимание на том, что авторы данного труда отнюдь не рассматривают его как работу, посвященную раннефеодальной государственности только южного славянства (и именно — всех южных славян). Региональный принцип здесь превалирует над принципом этническим. Поэтому за рамками труда сознательно оставлена территория такой славянской (для этой эпохи — феодальной) народности, как словенская, принадлежащая к семье южнославянских народов: ее исторические судьбы в изучаемое время были теснее связаны не с балканским регионом, а с Центральной Европой (не говоря уже о том, что в силу причин внешнеполитического порядка у словенцев не сложилось устойчивого раннефеодального государственного образования).
Другая оговорка, о которой следует сразу же предупредить читателей, состоит в том, что, хотя в соответствии с региональным принципом в проблематику труда включен вопрос о превращении Восточноримской (позднерабовладельческой) империи в Византийскую (феодальную), эта тема сравнительно с вопросами, касающимися славянских территорий полуострова, рассматривается в несколько ином плане: здесь авторы в большей мере прибегают к осмыслению результатов, достигнутых в новейшей историографии, чем исследуют проблему на основе производимого заново систематического анализа материала первоисточников. Вынужденный характер такого подхода очевиден: при ограниченности объема поставленные выше вопросы византийской истории не могут быть рассмотрены детально на протяжении семи столетий (т. е. с VI до конца XII в.).
