Для скромной задачи изучения скупых киевских известий о Литве за 1118–1238 гг. нам достаточно знать лишь, к какому из компонентов Киевской летописи их отнести, и постараться понять, почему этих известий так мало. Ниже, при рассмотрении галицко-волынского летописания XIII в., мы увидим, как тогдашние составители сводов не раз опускали целые серии литовских известий, поэтому нет оснований надеяться, что они, пополняя Киевскую летопись галицко-волынскими известиями, старались сберечь в ней известия литовские, связанные с деятельностью смоленских Ростиславичей, черниговских Ольговичей, полоцких Рогволодовичей, о которых и сама Киевская летопись сообщала очень немногое. Единственное, что галицко-волынские редакторы могли в этой связи отразить, — это упадок Киева и полную несостоятельность его дальнейших претензий на Литву и Ятвягию, которые, по мысли этих редакторов, переходят со времени Романа Мстиславича в ведение Галича и Владимира-Волынского.
Судя по начальным записям Киевской летописи, местные великие князья еще пытались продолжать прежнюю политику. Под 1132 г. читаем о большом походе Мстислава Владимировича: «Ходи Мьстислав на Литву с сынъми своими и с Олговичи и с Всеволодом Городеньским и пожгоша я, а сами ся расхорониша, а киян тогда много побита Литва: не втягли бо бяху с князем, но последи идяху по нем особе»[24]. Это запись придворного киевского книжника, который даже ответственность за поражение большого войска снял с главного военачальника. Смысл похода прежний — ограбление литовской земли; русские войска ее «пожгоша»; во владимиро-суздальском летопиcании сохранена деталь, что князь «взем полон мног»[25]. Этот поход стоит в ряду других действий великого князя: походов на Полоцк (1130 г.), на эстов (1131 г.) и т. д.[26] Гродно в ту пору было еще подвластно Киеву, а Туров и Пинск придавались «к Меньску»[27].
К хронике Ростиславичей восходит известие 1147 г., когда союзник Юрия Долгорукого Святослав Ольгович, выйдя из Лобыньска в устье Поротвы, повоевал Смоленскую волость «и взя люди Голядь (въ — по спискам ХII) верх Поротве и тако ополонишася дружина Святославля»[28]. Галинды на Поротве — либо посаженные здесь пленные похода 1058 г., либо приведенные из крестового похода 1147 г. (см. часть III книги).
Вследствие вмешательства великих князей Киева (в ту пору — представителей смоленской династии) в полоцкие дела в Киевскую летопись проникло несколько известий из истории Полоцко-Минской Руси и, в частности, тех, где речь идет о Литве. Так, под 1159 г. читаем, как можно думать, смоленско-киевскую редакцию отрывка из Полоцкой летописи
