.
Сразу по избрании на царство Шуйский в Успенском соборе дал клятвенную запись следующего содержания: «Мне, Великому Государю всякого человека, не осудя истинным судом с Бояры своими, смерти не предати, и вотчин и дворов и животов у братьи их и у жен и у детей не отнимати, будет которые с ними в мысли не были; также у гостей и у торговых людей и у черных людей, хотя который по суду и по сыску дойдет и до смертные вины, и после их у жен и у детей дворов и лавок и животов не отъимати, будет с ними они в той вине невинны; да и доводов ложных мне, Великому Государю, не слушати, а сыскивати всякими сыски накрепко и ставити с очей на очи, чтоб в том православное христианство безвинно не гибли; а кто на кого солжет, и, сыскав того, казнити, смотря по вине его, что был взвел неподельно, тем сам осудится»[331].
Л. В. Черепнин так характеризует этот документ: «Конечно, запись Шуйского — не Великая Хартия вольностей (как считал Б. Н. Чичерин) Но это и не просто торжественный манифест (как считал С. Ф. Платонов). Царские обещания отвечали прежде всего интересам феодалов и имущих верхов посада. Оглашенные в Успенском соборе, они приобретали характер обязательств, якобы взятых на себя верховным правителем перед народом. Здесь было немало демагогии. Но если принять во внимание накаленную социальную обстановку в Москве, то станет ясно, что обращение Василия наряду с гостями и торговыми людьми к черным людям было вызвано политической предусмотрительностью, а в основе последней лежал страх перед, чернью[332].
Текст клятвы вошел в грамоты царя Василия, которые после его воцарения рассылались по городам. Но надежды, возлагаемые новым царем на этот документ, не оправдались. Для простого народа царь являлся помазанником божьим, по их мнению, только он мог вершить суд над подданными. В условиях жестокой феодальной эксплуатации народ в лице царя видел своего защитника от врагов — бояр и помещиков. А этот царь вместо того, чтобы являться грозой боярства, как Иван Грозный, заявляет о намерении вершить дела только после совета с боярами. Нужен ли такой царь народу? Господствующие сословия в обстановке смуты и начинающейся крестьянской войны нуждались в сильной власти, а обещания Шуйского противоречили ее сути. Да и вообще в сложившейся ситуации заверения нового царя были невыполнимыми. Его же поведение в действительности шло вразрез со всеми записанными клятвами и лишь подчеркивало ненадежность и лживость натуры Василия Ивановича.
