Как можно было в дополнение к дошедшим до нас памятникам этой эпохи создать еще огромный массив многообразных памятников материальной и духовной культуры (т. е. тех памятников, которые всеми другими признаются памятниками культуры Древности или раннего Средневековья) они не объясняют; не названы и имена тех, кто руководил организацией такого массового производства. Упоминается лишь имя знаменитого в конце XVI — начале XVII в. знатока текстов античных авторов и ученого разносторонних интересов Ж.-Ж. Скалигера, заложившего основы научной хронологии и разработавшего систему унификации летоисчисления, что, мол, объясняет (или прикрывает?) невиданного масштаба фальсификацию исторических памятников. (При этом «новохронологам» невдомек, что Скалигер был известным своей воинственностью гугенотом, и написанное им никак не могло бы в период особо ожесточенного противостояния католиков и протестантов, объединить в единых намерениях и действиях европейских ученых, мастеров искусства и литературы, властителей государств. Тем более, что Греция с островами находилась с XV в. под властью мусульманской Турции, а Италия, где сосредоточены памятники древнеримской цивилизации, всегда оставалась средоточием католицизма.)
Это — свидетельства полнейшего отсутствия у выдающегося математика и его сподвижников глубинного исторического зрения, понимания того, что ход исторического процесса — изменяющиеся сцепления обстоятельств времени и места, взаимодействия общества и природы, общества и отдельных индивидуумов. Не учитывается и то, что запечатленное на письме или рисунком отражало возможности восприятия и отображения времени создания этих источников исторической информации, следовательно, и уровень научных знаний, которые тоже изменяются с годами (как и степень точности их выражения).
Оказалось, что люди, так заметно проявившие себя в дальнейшей научной деятельности, не смогли в юные годы впитать столь элементарные понятия. Следовательно им не внушили представление об основах и ходе исторического развития человечества в период формирования их первоначальных знаний и умений. Не освоили таких представлений и те, кто с доверием отнеслись к несусветной выдумке (или жульничеству?), прельстившись наукообразным оформлением.
Интерес, тем более доверие к конструкциям авторов «новой хронологии» — тяжелый, но — увы — справедливый приговор преподаванию истории школьникам, причем не только в советские, но и в постсоветские годы. И методике — история воспринимается юными как предмет не размышления, а запоминания; и не остается никакого ощущения развития этой отрасли знаний; некая данность вне пространства движения исследовательской мысли и совершенствования приемов доказательств. И содержанию — сдававшие экзамены по истории совершенно не имеют представления об образе жизни не только в древности и в период раннего Средневековья, но и в последующие XV–XVII вв., т. е. о допетровской Руси и о Западной Европе времен Леонардо, драм Шекспира, сервантесовского Дон-Кихота, научных открытий Коперника и Ньютона.
