.
Но это все скорее сферы социологии, психологии, философии, наконец, футурологии. И как профессиональный историк ограничусь тем, что обычно для поля зрения историка или находится на стыке исторических и других наук, понимая, что это может рассматриваться лишь как предварительный материал для обобщающих суждений культурно-социологического плана. Да и суждения эти будут более уместны тогда, когда можно уже будет определить, насколько заметным и длительным оказалось воздействие «фоменковщины» на общественное сознание и прежде всего историознание.
В конце XX в. во всех странах цивилизации, в основе которой лежит симбиоз культур средиземноморской античности и христианства (в европейских странах и в большей части Америки), наблюдается совмещение слепого преклонения перед знанием, достигнутым как бы автоматически (т. е. с помощью сложнейшей технологии без видимого воздействия человека), и в то же время возрождения веры в ясновидцев, астрологов, знахарей, привидения.
Обнаруживается также склонность к отрицанию казавшихся привычными представлений, и, конечно же, более доступных общественности историко-культурных понятий (как широкого плана, так и о конкретных явлениях и памятниках истории и культуры). Совмещается возрастающая уверенность в едва ли не безграничных возможностях новых научных открытий с ощущением особой привлекательности отказа от ранее принятого, опрокидывания авторитетов, даже осмеяния кажущихся теперь старомодными взглядов в сферах культуры и политики. Это отмечают и психологи, и социологи.
Они же констатируют, что при демонстративном подчеркивании самостоятельности суждений, становится все более массовым доверие к вкусам и оценкам, навязываемым ловкой пропагандой (на уровнях не только общественно-политического сознания, но и бытового обихода). Особенно возбуждающе действует телевизионная реклама, когда зависимость человека от телевидения стала едва ли не всеобщей и наше время характеризуют как видеократию.
В первой половине XX в. виднейшие европейские философы размышляли о том, как отражается в общественном сознании и поведении распространение взамен широкого так называемого университетского образования специализированного, «мозаичного». Знаменитый испанский мыслитель X. Ортега-и-Гассет, доказывая, что уже в цивилизации XIX в. «возникли ростки варварства и одичания», что, когда «людям науки» несть числа, людей «просвещенных» намного меньше, чем, например, в 1750 г. И «с каждым новым поколением, сужая поле деятельности, ученые теряют связь с остальной наукой, с целостным истолкованием мира — единственным, что достойно называться наукой, культурой, европейской цивилизацией». Эти наблюдения замечательного философа имеют прямое отношение к нашей теме.
