Вслед за Л. Ранке подобной схемы начинают придерживаться все крупнейшие знатоки эпохи, включая католических историков. Между 1555 и 1618 г., началом Тридцатилетней войны, проводилась неразрывная линия преемственности. Вся вторая половина XVI в. трактовалась лишь как предтеча грядущей драмы, где центральным явлением выступала католическая Контрреформация — воплощение самых реакционных и консервативных сил общества, мечтавших повернуть колесо истории вспять. М. Риттер, при всех своих видимых и скрытых симпатиях по адресу католических сил, сохранил ранкиановское членение. Он также говорил о Контрреформации, обособляя ее первыми десятилетиями после 1555 г. и роковым 1618 г., хотя для боннского историка контрреформационное движение виделось не столько мрачной попыткой консервативных сил католической Церкви и верных ей имперских князей отбить утраченные до 1555 г. позиции, сколько вынужденным (в целом) контрударом с целью положить предел чрезмерной агрессивности протестантов, прежде всего Пфальца, мечтавших довести до полной победы начатое в 1517 г. движение. Исследователь вкладывал в термин в общем тот же политический смысл, что и Л. Ранке, хотя и с несколько разными акцентами.
Отныне Контрреформация как явление эпохальное, имеющее более или менее ясные хронологические контуры, превратилась в самостоятельный объект внимания ученой аудитории, ей стали посвящать отдельные штудии и отводить разделы в обобщающих компендиумах и в учебной литературе.
Перемены во взглядах обозначились ближе к середине XX в. Окончание Второй мировой войны означало важнейший рубеж не только в политических судьбах немецкого народа, но и немецкой исторической науки. Исторический миф протестантского, «малогерманского» пути немецкой государственности, начавшегося в 1517 г., предстал в образе трагичной иллюзии. Наметились поиски новых исследовательских методик и вместе с тем концептуально иное освещение истории Германии, что стало характерной чертой в развитии научных исследований и в западных, и в восточных землях. Однако наиболее существенная ревизия старых взглядов произошла в Федеративной Республике. Вплоть до середины 1950-х гг. там не появлялось сколько-нибудь значимых и крупных исследований по раннему Новому времени. Вниманием пользовались новейшие, и для немцев — более актуальные сюжеты. Однако длительное молчание скрывало сложное переосмысление, в том числе реформационной и постреформационной эпох.
