Но полгода тому назад Лавр Лаврович как-то разом постарел, осунулся, поскучнел и съехал, "не потянув" аренду, и обретался сейчас в пяти минутах ходу - в магазине "Бахчисарайский фонтан", который организовал в эпоху "большого хапка" в особняке Музфонда выпускник Литинститута и когда-то грузчик в издательстве "Тинктура", где имел честь служить и я, если помните, а главное недовыразившийся поэт Моня Рубинчик, уроженец солнечного Биробиджана, оставивший на родине двух супруг с выводком детей.
Ныне половину верхнего этажа занимали антикварные безделушки, фарфор, фаянс, шкатулки, панно, наконец, картины. Обедневшие москвичи, да и гости столицы, беженцы, которых становилось все больше и больше, тащили на продажу всевозможную рухлядь, чтобы на вырученные деньги продлить такую обрыдлую незадачливую жизнь.
Оставшуюся половину занимали книги, часть которых была принесена и мною (дублеты, нескончаемые дублеты, которые, тем не менее умножались нескончаемой селекцией моего собрания). Продавались мои книги нечасто, но все-таки вырученные рубли порой были весьма кстати и неоднократно латали прорехи в семейном бюджете; хотя "отбивалась" назад едва ли половина затраченных денег (особенно, если переводить на доллары, особенно после дефолта, который затронул, кажется, каждого россиянина).
Верховодил книгопродажей во вновь образованном книжном филиале "Дикции" Валерий Викентьевич, библиограф Божьей милостью и страстный книгочей, с которым я давно сошелся на привязанности к творениям Велимира Хлебникова и, что ещё более странно, на собирательстве ластиков. Карандаши, например, коллекционируют многие, а вот ластики почему-то нет. Возможно, потому что они в силу природных качеств быстро высыхают, теряют упругость, становятся камнеподобной плиткой. К тому же блекнет расцветка, остается только декоративная форма... Вообще, коллекционерская дурь и блажь непонятны со стороны, непередаваемы на языке логики и разума, и только носитель аналогичной заразы может понять такого же безумца.
Я нередко вел с Валерием Викентьевичем пространные разговоры о смысле жизни и самом себе в частности (он порой с интересом следил за моими публикациями в периодике).
Сегодня, увы, моего приятеля не было. Двое его подчиненных, Толя и Катя, сообщили, что у Валерия день рождения, и он ещё вчера получил коллективный подарок ("Часы?" - незамедлительно воскликнул я, и ответом были утвердительные кивки), а сегодня кутит в семейном кругу.
