. Дело, однако, не только в том, что в этом районе экспансия литовских феодалов впервые натолкнулась на столь серьезное сопротивление. Более важно то, что объединительной программе, выдвигавшейся иноэтничным центром, была противопоставлена объединительная программа, сложившаяся в самой древнерусской среде. Это не могло не отразиться на настроениях населения подчиненных Литве земель
[484]. В этих условиях проблема отношений с Москвой стала одной из главных во внешней политике Великого княжества Литовского.
Одновременно с распространением власти литовских князей на многие древнерусские земли перед ними в полном объеме вставал вопрос об отношении к Орде и ее власти над этими землями.
При объяснении успехов литовской экспансии русская и польская буржуазная историография постоянно подчеркивала, что вхождение тех или иных земель в состав Великого княжества Литовского означало их освобождение от золотоордынского ига. Еще А. Е. Пресняков писал, что переход под власть Литвы «сулил освобождение от татарской власти и постылого выхода»[485]. Однако уже некоторые буржуазные исследователи выступали с критикой этого положения, как не соответствующего историческим фактам[486]. Из советских исследователей убедительную критику подобных утверждений дал И. Б. Греков. Исследователь показал, что «ордынская держава… добилась установления контроля над всеми русскими землями»[487].
Разумеется, не следует отрицать того факта, что Великое княжество Литовское, как и Польское королевство, также овладевшее в XIV в. частью древнерусских земель, стремились ослабить зависимость своих владений от Орды, что и приводило к ряду подчас крупных вооруженных конфликтов. Важно, однако, что такие попытки, особенно в то время, когда Орда еще не вступила в стадию упадка, далеко не всегда приводили К удачному результату. Даже польскому королю Казимиру, захватившему в середине XIV в. Галицкую землю, хотя его владения находились наиболее далеко от основных кочевий Орды, не удалось в то время добиться освобождения занятых земель от зависимости. Не случайно в булле 1357 г., адресованной этому правителю, папа Иннокентий VI упрекал его в том, что с отнятых у «схизматиков» земель Казимир уплачивает дань «татарскому королю»[488].
Еще более определенные данные имеются в нашем распоряжении по отношению к русским владениям Гедиминовичей. Так, в жалованной грамоте 1375 г. подольского князя Александра Кориатовича указывалось, что владениям грамотчика не предоставляется иммунитета от уплаты дани в Орду: «коли вси земляне имуть давати дань оу татары, то серебро имеють тако же тии люди дати»
