О том, что, «выбежав» в Псков, Андрей Ольгердович стал затем псковским князем, сообщают два независимых друг от друга источника — псковская летопись и Виганд. Поэтому данный факт пе может вызывать никаких сомнений. Тем самым можно считать достоверным и сообщение так называемой Летописной повести, что накануне Куликовской битвы к Дмитрию Донскому пришел «князь Андрей Полоцкий и с плесковичи»[538].
Поскольку, бежав из Великого княжества, Андрей Ольгердович стал тем самым врагом великого князя литовского, ливонский магистр мог способствовать его вокняжению во Пскове. Думается все же, что его роль в этом событии, вероятно, сильно преувеличена хронистом: после закончившейся совсем недавно пятилетней войны Ордена с Новгородом и Псковом вряд ли рекомендации магистра могли вызвать у псковичей большое доверие. На их выбор скорее должно было оказать влияние другое обстоятельство: если сразу по выезде из Литвы Андрей Ольгердович был посажен на псковский стол, то, очевидно, он «выбежал» не один, а с достаточно большой дружиной, в числе которой должно было быть много полочан, если учесть, что к 1378 г. Андрей Ольгердович был полоцким князем свыше 30 лет. В составе его дружины эти полочане участвовали затем в Куликовской битве.
Из Пскова Андрей Ольгердович направился в Новгород, а затем в Москву. По весьма вероятному предположению Смольки, полоцкий князь хотел побудить Новгород и Москву к выступлению против Ягайлы. По мнению этого исследователя, Андрею Ольгердовичу удалось добиться успеха и при его участии сложилась коалиция из Москвы, Новгорода, Пскова и Ордена, поставившая под угрозу само существование литовской монархии. Началом действий коалиции он считал поход московской рати на Литву в 1379 г. Борьба с угрожавшей Литве коалицией была основным мотивом, определявшим действия Ягайлы и, в частности, его линию на сближение с Ордой[539]. Положение о существовании такой коалиции, высказанное Смолькой все же как гипотеза, в работах последующих польских буржуазных исследователей стала повторяться во все более категорической форме[540]. Между тем имеющихся данных явно недостаточно для такого заключения.
Прежде всего соображения о союзе между Орденом и русскими княжествами опираются по существу лишь на сообщение Виганда об участии ливонского магистра в вокняжении Андрея Ольгердовича во Пскове. Отсутствие иных данных о взаимоотношениях Ордена с Москвой и Новгородом на рубеже 70–80-х годов XIV в. не позволяет делать из этого единственного факта каких-либо определенных выводов.
