, вызвал гнев Батыя. С большой долей вероятности можно предполагать, что Андрей выказал неповиновение именно центральной монгольской власти, за что и поплатился военным вторжением.
Второе известие связано с описанием восстания в русских землях против ордынских баскаков-откушциков в 1262 году, в преддверии которого «титям приехалъ от цесаря Татарьского именем Кутлубии»[32], под которым вполне обоснованно предполагается каан Хубилай (1259–1294 годы).
Южнорусское летописание представлено для рассматриваемого времени Галицко-Волынской летописью, которая сложна по составу и структуре. Традиционно она делится на летописный свод 1246 года, так называемую «летопись епископа Иоанна» (оканчивается 1260 годом), свод Василька Романовича Волынского (ок. 1263–1271 годы), «летописец Владимира Васильковича» (1272–1289 годы) и свод Мстислава Даниловича (1289–1291 годы).
Комплекс известий с титулованием монголо-татарских правителей в 1240–1260-х годах связан с «летописью епископа Иоанна». В свидетельствах о походе Батыя на Русь под 1240 годом отмечается: «Менгуканови же пришедшу сглядать града Киева»; «Меньгу и Кююкь, — иже вратися уведавъ смерть канову, и бысть каномь»[33]. Показателен здесь факт упоминания сына Угедея Гуюка и сына Тулуя Менгу с титулом «каан», чего не могло быть в отношении первого ранее 1246 года, а в отношении второго — ранее 1251 года.
Однако упоминаемые при описании поездки в степь князя Даниила имена ордынских правителей не сопровождаются никакими титулами. Лишь однажды старшая жена Батыя поименована с титулом «великой княгини Баракъчинови»[34]. По всей видимости, перед нами калька с именования жен Чингизидов, известного нам по мусульманским источникам, — Хатун-и бузург — «старшая госпожа» или хатун-и бузургтар — «великая госпожа»[35]. Тем не менее составитель и читатель данной части Галицко-Волынской летописи должен был косвенно воспринимать Батыя как «великого князя» — мужа великой княгини.
Таким образом, в большинстве случаев в русской письменной традиции в 1240–1250-е годы было принято именовать монгольского императора «кааном», за которым признавался как эквивалент титул «царь»/«цесарь». Ордынские же правители выступают в источниках без титулов и без почетных определений. Только в Галицко-Волынской летописи применительно к Батыю в косвенном свидетельстве обнаруживается возможное титулование «великий князь»/«князь».
Именование ордынских правителей «царями» впервые встречается под 1266 годом. «Рогожский летописец» отмечает: «Того же лета умре царь Татарскыи Беркаи»
