Определенное место в системе золотоордынской социальной иерархии занимали представители духовенства. Известно, что монголо-татары отличались веротерпимостью. Однако — и об этом уже говорилось — власть в кочевых обществах носила сакральный характер. Поэтому служители культа неба играли огромную роль еще при образовании империи. В частности, близок к трону был шаман Тэб-Тенгри[308] Посол французского короля Людовика IX Вильгельм де Рубрук отмечал, что «прорицатели, как признал сам хан, являются их жрецами, и всё, что они предписывают делать, совершается без замедления»[309]. О роли шаманских обрядов при дворе Бату свидетельствует «Повесть о убиении Михаила Черниговского»[310]. Ал-Бирзами отмечает, что великий хан Токта «был неверным [державшимся] религии поклонения идолам, любил уйгуров, то есть лам и волшебников, и оказывал им большой почет»[311].
В силу закрепленной в Ясе традиции служители различных культов имели прежде всего налоговые и иные экономические привилегий. Русское православное духовенство получало иммунитетные ярлыки, в которых оговаривалось условие «молиться за нас и за племя наше… и род»[312].
Особо привилегированное положение при ордынском дворе с середины XIII века стал занимать ислам. Первым ханом, перешедшим в мусульманство, был Берке. При нем же отмечено принятие ислама представителями элиты Золотой Орды — эмирами и Чингизидами. Большую роль играло мусульманское духовенство при дворе великого хана Туда-Менгу и беклярибека Ногая. Покровительствовал исламу и хан Токта, не будучи, однако, сам мусульманином[313].
Роль государственной религии ислам приобрел с приходом к власти в 1313 году хана Узбека. Одним из вдохновителей переворота в пользу Узбека был Ала-эд-Дин Энноман Эльхарезми, ордынский имам, путешественник, врач, ученый. С приходом к власти Узбека высшая ордынская аристократия обязана была принять ислам[314]. Те, кто был не согласен с политикой хана и активно противостоял новой власти, были казнены[315].
Устоялось мнение, что с этого времени исламское духовенство занимает исключительное привилегированное положение. Правда, гонений на другие конфессии со стороны властей не наблюдалось. Положение русской православной церкви не изменилось[316], о чем можно судить[317], опираясь на многочисленные свидетельства русских источников и подробное описание исламского духовенства арабским путешественником Ибн Баттутой.
В 1330-х годах, когда Ибн Баттута посетил Улус Джучи, здесь, по его мнению, был один из центров исламского мира.
