— Подожди, Рикард, — ухватилась я за лацкан его халата. — Я хотела обсудить с тобой кое-что.
— Что такое? — нахмурился муж. Я уже не первый раз замечала быструю смену его настроений. Теперь голос звучал строго, как у экзаменатора.
— Я не предохранялась, — пролепетала я, опустив глаза. Воспитание не позволяло мне говорить о таких вещах, не краснея. Даже будучи замужем! — Ты планируешь иметь детей в ближайшее время? Или пока подождём?
Я с нетерпением и страхом ждала ответа. Так скоро становиться матерью не хотелось: во-первых, мне нет и девятнадцати, во-вторых, я ещё не свыклась со своей ролью любовницы и жены.
— Дай волю моим родителям, они заставили бы тебя понести как можно скорее, — ответ прозвучал как приговор. Но муж тут же милостиво разрешил немного повременить: — Впрочем, я думаю, что один год ничего не изменит. Да и Вики должна скоро осчастливить нас потомством…
Меня смутило это «нас», в душе шевельнулся протест от подобной духовной близости. Казалось, кузены во всёём стремились походить друг на друга и всё — весь мир — делить поровну. Это умиляло, пока речь не зашла о столь интимной стороне дело как зачатие ребёнка.
— Ты же понимаешь, что для любого Дракона семья важнее всего остального. Поэтому будь уверена, я никогда не изменю тебе, — продолжил Рикард таким тоном, будто отчитывал провинившегося ребёнка. Я заверила мужа, что благодарна ему за оказанную милость. В ответ он только потрепал меня по щеке и поцеловал в лоб. Мир между нами был восстановлен.
Я приободрилась и спокойно вышла к раннему ужину. Есть не хотелось, но я бы с удовольствием полакомилась фруктами, запивая их тёмным как кровь вином.
К моему удивлению Виктории за столом не было. Кеннет, побрившийся и выглядевший отдохнувшим, при нашем появлении в летней кухне встал из-за стола.
— Вики просила извинить её, — сказал он, наклоняясь поцеловать мне руку. От прикосновения горячих губ к моей коже стало не по себе.
Я смущённо кивнула, давая понять, что всё в порядке. Но полдничать мне расхотелось. Я ощущала себя в клетке с хищниками, которые пока только принюхиваются к жертве, но вот-вот совершат первый бросок.
Вино оказалось прохладным и приторно сладким, как сироп. Я даже поперхнулась и отставила бокал, взяв из вазы очищенную дольку апельсина, но Рикард снова его мне подал.
Спорить с ним не хотелось, тем более взгляд у него сделался тяжёлым, как тогда, в чужой гостиной, где он заставил ласкать его член, будто его жена — бордельная девка. Я внутренне сжалась, но сделала ещё один глоток.
