Не обращая внимание на колючие иголки хвойного дерева, я добрался до гнезда, где пряталась птица и принялся махать руками и тыкать в растопыренный клюв палкой. Птица дёргалась, грозно раздулась, приняла пугающую позу и возмущённо орала своим отвратительным голосом. Но меня, не жравшего в течение уже незнамо сколько часов, такими мелочами отпугнуть было невозможно. Обхватив поудобнее ствол и уперев ногу в ветку для лучшей устойчивости, я освободил правую руку и принялся энергичнее работать палкой, стараясь согнать птицу с гнезда. Она ни в какую не поддавалась, угрожающе нахохлилась и не переставала орать. Затем всё же набралась смелости, вылезла и попыталась наскочить. Но получила палкой по крылу, возмущённо закричала и начала падать, задевая каждую ветку. В двух шагах от земли ей удалось зацепиться и она панически закудахтала, понимая, что оставила гнездо без защиты.
— Пошла вон отсюда! — заорал я, превратившись от голода и жажды в безжалостного хищника. — Это моя добыча!
Птица издавала жалобные звуки, барахтаясь между ветвей, а я торопливо поднялся ещё на шаг и с надеждой заглянул в гнездо. 4 крупных овальных яйца были для меня лучше наградой за все страдания предыдущего дня. Я протянул руку и очень осторожно взял одно яйцо. Поднял вверх, дождался когда лучик солнца пробил его насквозь и облизал выступившую слюну — никаких зародышей внутри не было. Яйцо было крупным и внутри отчётливо был виден желток
Снизу что-то зашевелилось в ветках: птица начала понемногу выбираться наружу.
— Моё! Моё! — вновь заорал я. — Пошла вон!
Я бросил палку, торопливо снял ветровку и принялся складывать туда яйца. Подвязал узелок и начал спуск, не спуская глаз с птицы. Она выбралась, спрыгнула на землю и тут же замахала сильными крыльями. Взлетела на верхушку и оттуда наблюдала за мной, недовольно кудахтая. Я повис на ветке, держась одной рукой, и аккуратно спрыгнул, чтобы не повредить хрупкую добычу. Схватил с земли палку и приготовился дать отпор любому, кто попытается у меня её отобрать. Искал взглядом бедную птицу и быстро обнаружил у гнезда, где она крутила головой и пыталась понять, что произошло. Предоставив её самой себе, я, под душераздирающие вопли за спиной, спешно покинул место преступления. Не оборачивался и бежал не разбирая дороги, с трудом сдерживая дрожь в коленях, до тех пор, пока крики не утихли. Через несколько минут я остановился, дышал как загнанная лошадь и оглядывался, высматривая среди деревьев злую птицу. Впервые я грабил гнёзда! Никогда даже не мог представить, что буду этим заниматься! Но как бы это было не красиво, никаких угрызений совести я не испытывал. Мною руководили инстинкты. Я просто хотел жить.
