— Эх, мне бы таких сотрудников, — позавидовал Панкратий Гермесович. — Но, увы. Работаю с теми, которые есть. Выбирать не приходится. Так, вы меня извините, но мне надо сделать один звоночек.
Он поднял трубку телефона и набрал короткий номер: «Василиса, заскочи к нам с чаем. А я тебе говорю, дуй сюда. Василиса. С чаем! Я хочу чая! Зелёного!»
— Что-то в горле пересохло, и давление подскочило, — пояснил сатир. — Я чайку, наверно, отопью. Вы же не против? Может, тоже будете?
— Конечно, пейте. Но мне ничего не надо, спасибо.
— У меня есть очень редкий вид «пуэра», может передумаете?
— Всё же откажусь, — сказал я и напомнил. — Панкратий Гермесович, а на мои вопросы-то ответы уже готовы? Лучше будет, если вы мне сейчас сами всё честно расскажете. Как всё было на самом деле. Тогда я дам ещё сутки на то, чтобы вы исправили вот эти подготовленные бумаги на те, которые реально объясняют произошедшее у вас в филиале. И вместо попытки подлога, в моём отчёте будет фигурировать ваше чистосердечное признание и содействие следствию.
— В общем-то, для этого я и позвал Василису.
— А я думал, вы её за чаем послали.
— Одно другому не мешает, — развёл руками директор. — Василиса, скажем так, непосредственный участник произошедших событий. Давайте уже дождёмся её.
За дверью раздался смачный шлепок, звон посуды и неразборчивые ругательства. Через несколько минут в кабинет вползла жаба с двумя заварочными чайниками.
— Панкратий, ты же знаешь, как я не люблю приносить чай, — заявила она. — Помоги уже, иначе мне придётся ползти до стола ещё минут десять.
Сатир подошёл к ней, забрал заварники и стал подозрительно принюхиваться к ним.
— А зачем два чайника, Василиса?
— Один гостевой, а твой — оранжевый, — буркнула жаба.
— Ты что, опять на болотной воде заварила?
— Гермесыч, я ведь сразу всех предупреждаю, что с горячими напитками у нас беда. Бывает такое, что и тиной чаёк пахнет. Например, тот, который в голубеньком заварнике, вот он — точно не удался… Короче, вам что-то ещё меня надо или уже могу идти?
Сатир вздохнул и отставил один из чайников в сторону.
— Так, мы с тобой потом о гостеприимстве поговорим. А сейчас, Василиса, ты не уходи. Присядь. У господина следователя есть вопросы, и на некоторые из них без тебя я ответить не смогу.
— Да? Чего это так? — удивилась жаба и одним ловким прыжком приземлилась в кресло напротив меня.
— У нас всё плохо, Василиса, — ответил Панкратий Гермесович и налил себе в кружку чая. — Господин следователь, очевидно, в курсе всего произошедшего. А значит, что-то придумывать — смысла нет. Будем сейчас признаваться и излагать всю недавнюю историю, как она была на самом деле.
