Я в сердцах сплюнул на землю, выругавшись под нос. Настроение стало совсем дерьмовым. Надоело. Куда-то бежать, от чего-то прятаться… Может, проще остаться здесь, занять позицию за тем, например, домиком, и дождаться преследователей? Да, скорее всего это станет моим последним боем, но кого-то из них я точно с собой заберу. А потом — долгожданный покой. Сколько можно бегать? Я ни на миг не останавливаюсь с того самого момента, как оказался здесь. Ну выберусь я, допустим, разберусь со Слаем, а дальше что? Быть собачкой Корпорации, вилять хвостиком и лизать ботинки, в надежде что мне скостят срок? Фу. Не лучше ли закончить все здесь и сейчас?
Звонкий удар по шлему заставил меня сбиться с шага и качнуться вперед, ловя равновесие. Резко развернувшись, я вскинул было оружие, но тут же его опустил: в паре шагов от меня стояла Скайлер, неведомо когда успевшая сместиться мне за спину, и потирала ушибленную руку.
— Ты чего? — непонимающе проговорил я, опуская оружие.
— Да ничего, — криво улыбнулась девушка. — Тебя так плющило, что ты даже не слышал, как я зову тебя. Соберись!
Я помотал головой. Вот дерьмо! Это так оно, значит, действует? А я ведь был на все сто процентов уверен, что это мои собственные мысли! М-да… И это только начало пути. Нормально так.
Внимательно оглядевшись, я непонимающе посмотрел на Скайлер. Мы прошли не больше километра, и вокруг все было таким же, как несколько минут назад. Те же заброшенные, полуразрушенные дома, та же заросшая травой дорога… Никаких изменений. Мы точно уже в этой гребаной мозгокрутке? Или это девушка мне мозги пудрит, чтобы… — Эй, Алтай! Очнись! — девушка помахала затянутой в перчатку ладошкой у меня перед лицом. — Не заставляй меня разочаровываться в тебе! Мы только вошли, еще пилить и пилить!
— Мы уже в мертвой зоне? Не вижу никаких отличий, — удивленно проговорил я.
— А ты что хотел? Чтобы здесь таблички стояли «Осторожно, пси-воздействие»? Все, сосредоточься, и иди за мной. Желательно побыстрее. Старайся ни о чем не думать. Пой песенку, считай убитых морфов, вспоминай цыпочек, которых затаскивал в койку, делай, что угодно, только не вздумай коматозить! Иначе — конец! Ты здоровенный, идти далеко, я твою тушу отсюда не вытащу, если вдруг тебя вырубать придется. Давай, солдат! Как на марше! Вперед!
Как ни странно, слова девушки подействовали на меня отрезвляюще. Я угрюмо кивнул, поправил ремень, и двинулся следом за ней. Каждый шаг тяжелых ботинок вздымал облачко красноватой пыли, и я сам не заметил, как перешел на маршевый шаг, а в голове зазвучали строки идиотской песенки, которой мы в учебке изводили капрала Хартмана: «Тесный кубрик звездолета, мы десант, а не пехота, под ногами сто парсеков до Земли…».
