Кажется, я хотела его ударить. Кажется, желание никуда не делось. Но руки демона исчезали прежде, чем прикосновение становилось неприличным. Разве он делал что-то предосудительное? Лишь втянул меня в жаркий танец в попытке согреться и перебороть промозглую сырость.
Глаза цвета листьев Дерева Мёртвых мерцали в полумраке, светлячками возникая то справа, то слева, то ближе, то дальше, то совсем рядом, настолько, что доносился терпкий запах прелой осенней листвы.
Он поступил неправильно. Плохо, обидно. Но почему-то обжигающая злость внутри превратилась в жгучее предвкушение, обосновываясь на новом месте надолго. Наверное, всё же стоило его придушить.
– А эт-т-та что ещё тут такое?!
Я икнула и замерла: изогнувшаяся, перекинутая в поясе через сгиб локтя демона, вынужденная лицезреть вошедшего тщедушного приземистого мужичка вверх ногами. Рок же не смутился нисколечко. Даже не попытался помочь мне выпрямиться. И спросил:
– Вам описать, или и так видно?
– Да уж вижу, – смутился мужичок, почёсывая залысину под шапкой из грубо выделанной ткани.
– Тогда, полагаю, вопрос исчерпан.
Я задёргалась, намекая, что тоже не прочь поучаствовать в беседе, но фамильяр понял всё по-своему:
– Спокуха, кири, сейчас нас оставят, и продолжим.
– Чавой-то вас оставят?! – Мужичок, и правда начавший растерянно отступать, приосанился и для увеличения веса сказанного ухватился за черенок лопаты. – И ничаво вас не оставят! Вы тут непотребства какие, может, творить собрались, а энто, между прочим, чавн… часд… частная собственность, во!
– И что с того? – недобро сверкнул глазами демон.
Селянин, не сразу обративший внимание на рога наглеца, оторопел, но лопату не отложил.
– А того! Хочете непотребства туточки творить, будьте любезны две монеты в час за эту, как её? Арденду! Во!
– За аренду? – не поняла я. Кровь прилила к вискам, а положение всё больше напоминало бедственное, а не романтичное.
– Ага, еёйную, – с довольным видом подтвердил приземистый и, во избежание недопонимания или торга, вооружился второй лопатой.
– А если…
Но я не дала демону договорить: наугад выбросила ладонь вверх и сумела закрыть ему рот.
– Просим прощения, – приходилось оставаться вежливой, насколько позволяла поза. – Рок, да пусти уже!
– Не-а.
– Просим прощения, – повторила я, тщетно пытаясь вывернуть голову, дабы взглянуть в глаза собеседника своими – кристально честными, разумеется. – Мы попали под дождь, промокли до нитки и пытались согреться.
