– Голова кружится, – пояснила я.
– Да, я такой, – многозначительно подвигал он бровями вверх-вниз. – Головокружительный мужчина. Привыкай, кири.
Я промолчала, опасаясь, что он отпустит и я таки познакомлюсь с твердыней поближе. Нет уж, к такому типу привыкнуть просто невозможно!
– Что ещё ты умеешь?
Дела в нашей лавке шли плохо. Нет, разорение покамест не грозило: это сейчас магазинчик с лекарскими снадобьями можно проигнорировать. Но через недельку после Дня Мёртвых начинается сезон дождей, и уж тогда-то я не премину задрать цены на средство от насморка, а в настойку от больного горла добавить каплю смеси, улучшающей пищеварение, чтобы ещё и желудок к нам лечить бегали. Но пока что весеннее солнце не планировало прятаться за тучами, земля только-только начала как следует прогреваться, а жители Ниволи категорически отказывались болеть.
На самом деле ничего из ряда вон выходящего не произошло. Минули времена, когда уличённую в добрачной связи девицу могли отправить на костёр. По закону я ещё вполне годилась в жёны (если, конечно, найдётся желающий), а покупки лекарств у лучшей травницы побережья (это моя матушка, разумеется, не я) никто и не думал прекращать.
Но Ниволи – городок маленький, укутывающийся в лохмотья сплетен, как нищенка в старый дырявый платок. А ещё бесконечно скучный. Поэтому даже демон, явившийся из самого Подземья, начал вертеться и удивлённо оглядываться на тыкающих в нас пальцами прохожих раньше, чем мы прошли половину улицы.
– Колесовать, четвертовать, растягивать грешников на дыбе, вышивать крестиком и слагать поэмы, – озираясь, сознался демон. – Что смеёшься? Нужно же как-то заманивать в сети невинных дев! Отлично танцую, чтоб ты знала. А ещё очень хорош, – он томно понизил голос, – с наступлением темноты.
Ощущая, что краснею, я стукнула его в плечо:
– Бесстыдник!
– Что? Я имел в виду, что из меня получается отличная шерстяная грелка. Но если у тебя есть другие предложения…
Мерный стук каблуков по каменной мостовой то и дело сбивался, когда проходящие мимо степенные женщины останавливались, чтобы плюнуть вслед гулящей девке; высокие деревянные рамы окон распахивались, чтобы соседи могли нарочито громко фыркнуть: «Опять идёт эта!»; весёлые мужики, обсуждающие с приятелями планы на грядущий день, внезапно, как один, замолкали и смотрели влажными глазками, будто каждый из них лично успел меня оприходовать. Собственно, о последнем они и спешили друг другу поведать, стоило хоть чуть отдалиться.
