Верховный пилотаж | страница 27

О, порох!

Бываешь ты белый и пушистый. Бываешь перекисленный желтый. Бываешь похож на коричневую шнягу, когда бьют тебя из многократно юзаных вторяков. Бываешь похож на пластилин. Бываешь кристаллический. Но все равно порохом ты и остаешься.

О, порох!

Редко когда живешь ты больше суток. Редко, когда больше часа. Едва приготовят тебя, или едва купят, так тут же пускают тебя в дело. Ибо сам по себе ты, хотя и великолепен, служишь лишь звеном промежуточным для получения винта.

О, порох!

С вожделением смотрит на тебя торчекозник. С предвкушением великим скорой вмазки и эйфории за ней следующей. И тут же белизну твою он гадит всякими химикатами сраными. Потому что не достоин этот торчок чистоты и свежести твоей. Не выдерживает око его твоей непорочности.

О, порох!

Не в силах противиться ты процессам химическим. И едва попадаешь ты в реактор, перестаешь быть порохом. Подвергаешься ты трансмутациям всяческим.

Но, светлый чистый несравненный порох!

Тебе и только тебе пропел я оду сию!

О, машина!

Неважно, как звать тебя, машина, баян, гармошка, или еще как-то. Но ты, машина, самое ценное, что есть у торчка. Разве что винт или таска могут сравниться с тобой!

О, машина!

Незаметная, когда ты есть. Но сколь же трудно без тебя, коли нет тебя у торчка! Как же он мучается в поисках тебя!

О, машина!

Какая разная ты бываешь. Инсулиновая красношапка на один кубик. Инсулиновая со съемной трешечкой или четверочкой. Туберкулиновая с иголочкой-четверкой. Двушка с пластмассовым поршнем. Двушка с резиновым поршнем. Бываешь ты и на два с половиной миллилитра. А бываешь и сразу на три! Многие видели пятерки с плстмассовым поршнем. Меньше видели пятерки с резиновым. И совсем мало видело тебя-пятишку с силиконовым прозрачным поршнем. Десятки, двадцатки, а между ними – на пятнадцать кубов. На тридцать, тридцать пять, и на пятьдесят. На шестьдесят, на семдесят пять и на сто. И, самая большая – королева машин – на сто пятьдесят.