Бейлиф Шарль жевал свой ус и таращился на рыцаря.
– Гвенфорт мертва, – сказал отец Жанны, – уже десять лет как.
Сир Фабиан перехватил Жанну покрепче и поднял ее в воздух.
– Тогда что эта чертовка делала на поляне вместе с борзой? Белоснежной борзой с медным пятнышком на носу? Разве это не ваша святая собака?
Родители Жанны застыли как вкопанные. Остальные поселяне перекрестились. Кое-кто попятился. И все смотрели на крошку Жанну.
– Что ты там делала, доченька? – прошептал отец Жанны.
– Во время припадка мне было видение! – воскликнула Жанна, пытаясь вырваться из крепкой хватки рыцаря.
Она не хотела, чтобы правда выплыла на свет. Но, как бы она ни таилась все эти годы, так и вышло. Понимаете, она еще была очень юна. И напугана.
– Мне было видение Гвенфорт, так что я пошла на поляну. И она была там! Вот и все! Вот и все, что я сделала!
– Гвенфорт была там? – прошептала мать.
Жанна кивнула, слезы застили ей глаза.
Поселяне теперь отворотили взгляды от девочки и ее родителей.
– Жанна, – сказал отец, – что же ты наделала!
– Мама! Папа! – Голос Жанны сорвался до жалобного писка. – Что я сделала плохого?
Но родители не отвечали. Отец опустил голову. Мать отвернулась, смаргивая слезы.
– Мама! – воскликнула Жанна.
– Занятия магией – это грех против Господа и преступление закона, – провозгласил сир Фабиан. – Мы забираем ее в Сен-Дени для суда и следствия.
– Мама!
– Может, эта чертова собака потащится за ней.
– Мама! Папа! – у Жанны перехватило горло, слезы ручьем текли по лицу.
Но ее родители не тронулись с места. Они боялись.
– Мама! Папа!
Боялись своей дочери.
За столами все подаются вперед, губы изумленно приоткрыты, глаза распахнуты.
– И?.. – спрашиваю я.
Монахиня откидывается на спинку своего грубо сколоченного стула.
– И они забрали ее. В точности как Мари сказала. Так, Мари?
Пивоварша раздумчиво кивает. Она внимательно смотрит на маленькую монахиню.
– Да, так оно и случилось, – бормочет она, – хотя ума не приложу, откуда тебе это известно.
Вместо ответа маленькая монахиня берет кружку и делает долгий глоток. Когда она опускает ее, над ее маленькой верхней губой виднеются пышные усы пены.
– Может кто-нибудь еще нам рассказать что-то? Возможно, об одном из мальчиков?
Я смотрю на ее лукавую улыбку и невинные глаза и уже было собираюсь выжать из нее все, что она знает, но тут трактирщик, который как раз проходит мимо, таща на соседний стол полные кружки, говорит:
– Брат Жером, ты вроде говорил, что знал старшего мальчика?
