Глюка оказалась настоящей.
Не было никакой глюки!
Под настоящими гаражами в настоящих кустах ебались, ни на кого не обращая внимания, самые настоящие бомжи. Блим Кололей подавил искушение подойти и попинать их ногами, не ради садизма какого-то, а в целях окончательного установления их реальности. Реальность давала о себе знать вонью, а еще тем, что ебущий бомж вдруг обернулся и посмотрел на Блима Кололея удивительно синими глазами. Обозрев наблюдающего его соитие, бомж громко рыгнул, хлебнул из горла стоящей рядом бутылки водки, поставил ее обратно, к объеденной буханке со шкурками от колбасы, и продолжил свое грязное дело.
Блим Кололей настолько был потрясен увиденным, что вернувшись домой,
он немедленно начал варить. Сало и компот на выходные у него уже заблаговременно были заныканы в курке на кухонных антресолях. Но, решив похерить ремиссию, Блим Кололей вынужденно проявил чудеса изобретательности, чтоб не запалиться.
Салют он отжигал держа мисочку пассатижами и выставив ее в окно. Отбивал порох бесшумно тряся бутылку из-под блю-воты. Ставил на корку на утюге. А варил, по старой доброй привычке, на свечке.
И даже последняя, самая вонючая стадия прошла незаметно. Ставился Блим Кололей уже в полной темноте, держа зубами фонарик. И уже на приходе Блим Кололей понял, что винт у него получился кошачий.
Ебаться потянуло сразу и со страшной силой. Продрочив раза три, Блим Кололей заметался по комнате. Все близлежащие телки или свалили или были заняты и тоже свалили. Делать было нечего и Блим Кололей решился.
Он отщелочил полторашку, заправил ее в баян, баян поставил на карман. И, одев кроссовки, бесшумно выскользнул на лестницу. У него было подозрение, или даже прозрение, что там, на лестнице его девятнадцатиэтажки, могут кучковаться герлицы. И он, Блим Кололей подойдет к ним, поговорит о том, о сем, познакомится с какой-нибудь посимпотнее, проагитирует ее за винт и вмажет. А уж задвинутую винтом телку ебать куда приятнее, чем бревноподобных любительниц хмурого.
Блим Кололей раза три пробежался по дому вверх-вниз, пока не понял, что в четвертом часу ночи вряд ли кто-то будет выходить в подъезд. Оставив заряженный аппарат за трубой мусорки, он вышел на улицу, резонно решив, что там пространства больше, чем в одиноком подъезде, да и по окнам можно будет определить, тусуется ли кто в соседних домах или нет.
И тут Блиму Кололею почудился сзади девичий голосок. Кто-то топотал по ступенькам и мурлыкал под нос. Блим Кололей замер и оглянулся. Дверь подъезда была распахнута, отошел он еще недалеко, и он увидел, как в окошке между вторым и третьим этажами мелькнул чей-то силуэт. Блим Кололей опрометью бросился назад. Наверное деваха прошла не по торному асфальту, а по узкой дорожке под окнами и поэтому он с ней разминулся.
