– Архона, если ты хотел вернуть нас обратно к «Мутапе», то промахнулся на пару сотен километров, – сказала Иеканджика.
– Неплохо, с расстояния в треть светового года, – сказала Рухинди, подразумевая, насколько мала ошибка в относительном смысле.
Это не было ошибкой. Интеллект точно направил искусственную «червоточину», чтобы получить возможность наблюдать интерференционную картину Осей Мира.
Личность Белизариуса встроила в квантовый интеллект приказ вернуть контроль над мозгом личности Белизариуса после перехода и надлежащих наблюдений. Но этот приказ обладал низким приоритетом по сравнению с возможностью получить огромный объем информации, продолжая наблюдение. Температура тела Белизариуса выросла до сорока одного градуса. Квантовый интеллект изменил приказ, оставленный личностью. Он будет вести наблюдения столько, сколько это будет возможно физически.
– Архона, я с тобой разговариваю!
Тряска. Угроза? Кубиты защищены от механических и термических воздействий. Квантовые вычисления будут продолжены, осознание продолжит расширяться.
– Он горячий. В лихорадке.
– В карантин?
– Не знаю. Не думаю, что он заразен.
– Он не может здесь оставаться.
– Капрал, тащи его в лазарет.
Руки отцепили от магнитных подошв магниты. Квантовый интеллект компенсировал это, направляя ток к магнитосомам. Физическое тело Белизариуса потащили прочь от голографических дисплеев, однако его восприятие продолжало нарастать. Он продолжит наблюдения, чтобы полностью проанализировать информацию о «червоточинах», это императив.
Температура сорок один и шесть.
Температура сорок один и семь.
На губах Белизариуса была засохшая рвота. В голове стучало. Он сунул пальцы под мышки, чтобы они не дрожали. Лихорадит. Желудок хотел еще что-то извергнуть, но в нем просто больше ничего не осталось. Он очутился в мире боли и пустоты, пронизанном безжалостным светом.
– Что с тобой, черт подери, случилось, Архона? – спросила Иеканджика. Скрипучий голос. Мощный. Элегантный акцент устаревшего французского, к которому он уже немного привык.
– Из вас ужасная сиделка, майор.
– Наш медицинский компьютер считает, что вчера вечером ты едва не умер, – сказала Иеканджика. – Дважды. Гиперпирексия.
– Чертов жар, – ответил Белизариус. Горло пересохло, как бумага.
– Компьютер не смог понизить тебе температуру. Диагноз: действие медикаментов или сепсис. А я не приказывала тебя отравить.
Белизариус застонал. Это что, шутка? Наверное, нет.
Свет, который резал ему глаза, исходил от единственной лампы на потолке. Что-то вроде небольшого лазарета, с тусклой отделкой, как у мастерской.
