Я покосилась в сторону объекта и закусила губу. Кислов расстегнул куртку на груди у девушки и теперь его руки бесцеремонно шарили по ее телу. А Белоснежка вовсе не была против, наоборот, она чуть ли не мурлыкала от удовольствия. Я снова уткнулась взглядом в афишу и даже вздрогнула от неожиданности, когда Гоша, нарушая все правила конспирации, о которых я читала в книжках, громко заржал.
– Ты чего? – прошипела я. – Они же услышат!
– Да ладно, им сейчас не до нас, – сказал напарник, но громкость убавил. – Ох, Ритка, видела бы ты сейчас свою физиономию! Добродетель в процессе оскорбления, честное слово! Слушай, я не подозревал, что ты настолько…
Я повернулась к нему, и Гошка осекся.
– Ну извини. Я ведь ничего обидного не хотел сказать. Но ты что, никогда не видела, как люди целуются?
Я ничего не ответила, и он занервничал:
– Рита, ну я ведь уже сказал, извини! Ну не подумал, ляпнул, ну что ж теперь? И вообще, что я такого сказал? Ритка, ну ты что, всю жизнь теперь на меня дуться будешь?
– Надеюсь, что это не потребуется, – прохладно сказала я. – Но с твоей стороны было бы очень любезно запомнить, что я получила хорошее консервативное воспитание. И некоторые твои шутки могут меня шокировать.
– Все понял и принял к сведению, – горячо заверил меня Гоша. – Торжественно обещаю фильтровать базар два раза!
– Трепло, – боюсь, что мой голос прозвучал гораздо мягче, чем я хотела.
– А как же! – обрадовано согласился он. И тут же добавил: – Но все-таки, Ритка, так тоже нельзя. Я все понимаю: и про воспитание, и про тонкую душевную организацию. Но это, может, в школе хорошо. А в нашем деле так нельзя. Надо тебе шкурку наращивать.
– Шкурку?
– Ну да, шкурку. Поплотнее, пожестче и, желательно, с колючками.
Вы мне не поверите, но они сидели на этой лавочке минут двадцать. Нам с Гошей пришлось поменять наблюдательный пункт два раза – сами понимаете, хотя у нас в городе и театров хватает и репертуар у них обширный, ни один нормальный человек столько времени изучать афиши просто не в состоянии. Я окончательно закоченела: мне уже давно казалось, что температура на улице не семь, а семнадцать, а то и все двадцать семь градусов мороза. От превращения в сосульку меня спас Гошка – притянул к себе и обнял. Слава Богу, действие это он никак не прокомментировал, так что я, не стала сопротивляться. Странно, казалось бы, пустяк, к человеку прижалась – не к печке! А я сразу перестала дрожать.
Наконец, Белоснежка спрыгнула с коленей Кислова, и они отправились дальше. Собственно, если рассказывать в подробностях о том, что было дальше, никому интересно не будет. В общей сложности, мы бродили по городу около двух часов, причем если Кислов с подружкой заходили в кафе – погреться и выпить кофе, то мы с Гошкой в это время топтались на автобусной остановке. Благо, окна в кафе были большие, во всю стенку и продолжать наблюдение труда не составляло. Вот она, работа детектива. Ничего трудного, только холодно очень.
