– Зачем? Или вы считаете… вы думаете, что они могут быть причастны? Что вся эта история с письмом – это дурацкая шутка одной из моих девочек?
– А вы исключаете такую возможность? – это прозвучало так, словно Гоша хотел напомнить клиентке о несовершенстве мира.
– Не то, чтобы исключаю. Просто, зачем им это? – Кислова повернула голову ко мне.
Я развела руками:
– Мало ли. Зависть, ревность, какие-то другие, неизвестные пока ни вам, ни нам, мотивы.
– Не знаю. Честно говоря, мне даже странно об этом думать. Мы, конечно, не подруги: я вообще против панибратства с подчиненными, но у нас нормальные рабочие отношения. Разумеется, я требую и соблюдения дисциплины, и точности в оформлении документов. Но это же естественно. Люди платят немалые деньги и, если по нашей вине, хотя бы один день их отдыха будет испорчен, хорошо никому не будет. Кроме того, за свою работу, они получают очень приличную зарплату.
– Тем не менее, мы хотели бы с ними поговорить, – повторил Гоша. – Или вы, категорически против?
– Почему против? Пожалуйста, разговаривайте, – Александра Владимировна заколебалась, но все-таки, попросила: – Единственное, мне бы не хотелось, чтобы они узнали о содержании письма.
– О чем вы, Анастасия Владимировна! Мы собираемся получать информацию, а не давать ее. Когда можно будет подойти в ваше агентство?
– Да когда угодно, хоть сегодня. Хотя нет, сегодня мы отправляем группу в Чехию… Лучше, если вы придете завтра. Мы начинаем работу в девять.
– Хорошо. Теперь конверт. Где он?
– Конверт? – клиентка опустила глаза.
– Ну да. Письмо ведь было запечатано, я не ошибаюсь?
– Да, конечно. Но с конвертом так глупо получилось. Катя принесла мне письмо, я его вскрыла, а конверт бросила в мусорную корзинку. Потом… честно говоря, когда я прочитала эту гадость, я растерялась. Сначала хотела порвать, выкинуть. Потом, наоборот, спрятать подальше. А ведь все это на работе, возникают разные вопросы, требующие моего вмешательства. В общем, я сунула письмо в сумочку, а про конверт просто забыла. А когда вспомнила, на следующий день, кажется, корзинка была уже пуста. У нас очень добросовестная уборщица.
– Жаль, жаль. Ну что ж, тогда хотя бы опишите его.
– А там нечего описывать. Обыкновенный белый конверт, даже без марки.
– А адрес? Или, хотя бы, фамилия?
– Ничего. Я же говорю, тот парень отдал его Кате, сказал, что для меня.
– Александра Владимировна, – снова вступил шеф, – а у вас никаких мыслей нет, кто может быть этим вашим доброжелателем? Есть у вас враги? Или у вашего мужа?
