— Все еще? — в голосе девушки буквально зазвенело недоверие. — Не страшно, я поеду в этом, — она сделала шаг к двери.
— Сядь! — властно сказала Анна Владимировна, от чего на пол едва не уселся я. Не ожидал, что она может говорить подобным тоном. В чем-то она напомнила маму, когда та сердилась или была не в духе. — Подобный вид оскорбляет не только тебя, но и нас.
Мама Николая демонстративно подвинула кресло, усаживаясь лицом к девушке. Той ничего не оставалось, кроме как усесться на кровать. И оскорбленный вид ей нисколько не помог. Более опытная и зрелая женщина даже не обратила на него внимания.
«Тут справятся и без меня», — я осторожно прошел к двери и прошмыгнул в коридор. Словно гора свалилась с плеч. Ох, узнает мама, всыплет и мне, и Оксане, и даже дяде Василию.
Добравшись до своей комнаты, я улегся на пол, улыбаясь и глядя в потолок. Интересно, что происходит сейчас на свадьбе? Ведь придут главы рода Хованских а там моя ненаглядная сестренка в обнимку с Николаем. Скандал будет или мирно разойдутся? На всякий случай попросил команду присмотреть за молодоженами.
В это время завибрировал телефон. Совсем забыл про него. Стоило взять в руки и нажать зеленую кнопку, как на экране появилось довольное лицо Войтека. На заднем фоне виднелись какие-то портьеры и край стола.
— Шеф, доброе утро, — улыбнулся он. — Я тут подумал, что вам будет интересно посмотреть на все своими глазами.
— Войтек! Дружище, ты как в самом центре разгула оказался? — хохотнул я. — С меня причитается.
Обзор сменился, показывая большой зал, заполненный людьми. Причем толпу разделяла узкая красная ковровая дорожка, ведущая на небольшое возвышение. С другой стороны дорожка упиралась в широкие резные двери, откуда неспешно выходили двое — Николай в черном костюме и Оксана в белом платье, голова покрыта фатой. Взгляд скромно опущен, но шаг уверенный.
---
На скулах Геннадия Олеговича Хованского играли желваки. Лишь его сын, стоявший рядом, сохранял спокойствие, глядя на главу рода. На сцене выступал Федор Трубин, но слов Геннадий не воспринимал. Сжав и разжав несколько раз кулаки, он развернулся и направился к боковому выходу. За ним увязался лишь управляющий делами и Николай Могучов — двоюродный дядя, перешагнувший рубеж в девяносто лет.
Шел глава рода широким шагом, не разбирая дороги и остановился лишь уткнувшись в дверь небольшого кабинета, в котором два часа назад он решал дела с улыбающимся Трубиным. Управляющий успел открыть перед ним дверь, отступая в сторону.
