МЕДВЕДЬ. Хотите, личных своих заместителей расстреляю? Мне ведь для вас даже их не жалко.
КИРОВ. Ну, рассуди, Филипп Демьянович, здраво: на кой мне хрен твои заместители? Мне всего только Николаев и нужен. Смерть как нужен, знаешь?
МЕДВЕДЬ. Не могу я Николаева, товарищ Киров.
КИРОВ. Вот как? Это почему же?
МЕДВЕДЬ. Приказ мне был Николаева не трогать. Взяли мои люди Николаева вчера под вашим домом – с наганом, подлец, прогуливался. Они его сразу засекли: мы вам, товарищ Киров, такую охрану организовали – мышь не проскочит.
КИРОВ. Ну, и?..
МЕДВЕДЬ. Взяли они его под белы, значит, руки и – на Литейный. Это что же такое получается – под вашим домом и с наганом… Тут ведь черт знает что подумать можно, верно?
КИРОВ. Ты продолжай, Филипп Демьяныч, я слушаю.
ГОЛОС С.-Т. Мы все вас внимательно слушаем.
МЕДВЕДЬ. Уж не знаю, короче, зачем он там с наганом болтался, только не успели мы его еще в подвал спустить, как мне – звонок.
КИРОВ. От кого?
МЕДВЕДЬ. Государственная тайна. Т-с-с… Произнести – не моги. Только такой мне человек позвонил… Ух! «Завидовать, – говорит, – можно Мирону, что подобную охрану имеет».
КИРОВ. Так и сказал – Мирону?
МЕДВЕДЬ. Буква в букву. А еще: «Благодарю, – говорит, – за бдительность, только Николаева вы уж мне отпустите. Он там по заданию».
КИРОВ. Это по чьему же заданию?
МЕДВЕДЬ. По музейному.
ГОЛОС С.-Т. Товарищ Николаев выступил с идеей создать музей. Товарищ Николаев – зачинатель движения за музеи нового типа. Застрельщик инициативы!
КИРОВ. Застрельщик?
МЕДВЕДЬ. Он самый, Сергей Миронович. Без таких, как он, музеи не создаются.
ГОЛОС С.-Т. Ведь это прекрасно, товарищи! Ура!
Ночь. Домашний кабинет Кирова. Полумрак. Киров сидит за столом, положив голову на руки. В свете направленного луча неслышно возникает Сталин.
СТАЛИН (кладет руку на плечо Кирова). Здравствуй, брат.
КИРОВ (резко вставая). Иосиф?
СТАЛИН. Иосиф, кто же еще? Брат твой Иосиф. (Помолчав.) Скажи, Мирон, брат ты мне или нет?
КИРОВ. Брат, конечно. Самый близкий, Иосиф!
СТАЛИН. Тяжко мне. Братья, братья, что же вы сделали с бедным Иосифом?
КИРОВ. О чем ты, товарищ Сталин?
СТАЛИН. Да так, вспомнилось, знаешь. Грустная история. Жил-был человек, звали его Иосиф. А братья взяли его и продали. То есть, просто продали, что называется, с потрохами. Вот, собственно, и все.
КИРОВ. Жалко его по-человечески.
СТАЛИН. Не то слово. Достойнейший товарищ был: красавец, умница. А уж честный какой – не передать! Народным хозяйством целой страны управлял. И ни разу, заметь – ни разу! – не проворовался!
