Немец посмотрел на нее с удивлением, потом спросил, как она, владеющая языком великой нации, а значит, человек культурный, посмела так бестактно, клеветнически оценивать поведение солдат великой армии.
Обер-лейтенант не собирался, видимо, тратить время на объяснения. Он смотрел на женщину со злобным ожиданием.
— Я доктор! — твердо продолжала Надя. — Пришла работать в родном краю, где вы устанавливаете новый порядок. Мне очень хочется, чтобы был порядок. Я не могу работать без лекарств и бинтов, без пищи и дров. Всего три месяца вы здесь, но уже голод, тиф, смерть. Прошу выдавать жителям поселка хотя бы немного хлеба. Прошу лекарств, мыла. Кругом болезни. Это опасно. Это беда, страшная беда!
Слова молодого врача удивили гитлеровцев. Во всяком случае выражение озабоченности появилось на их лицах. Обер-лейтенант потер лысину и уже спокойнее сказал:
— Я постараюсь помочь доктору. — Он даже попытался улыбнуться, но мышцы лица не слушались: видно, не прошла еще глубоко засевшая в нем неприязнь к русским.
— Помочь, нужно помочь, — раздалось несколько дружных голосов.
Дверь с треском отворилась, и в кабинет вбежал солдат в брезентовом плаще, в каске. Сапоги его чуть ли не по колено были испачканы глиной. По лицу струйками стекал пот. Из-под плаща виднелись мокрые брюки. Заметно было, что он переходил речку или болото вброд.
— Бандиты! — Солдат закашлялся, а все сидевшие в кабинете вскочили.
Надя увидела, что лицо Рылина налилось белизной.
— Где бандиты? Где? — дрожащим голосом спросил он.
— Там… Рогнедино!.. Там! — ответил солдат.
Обер, не теряя самообладания, но все же с заметным волнением сказал:
— Разговор закончен. Вы свободны.
Когда все вышли, процедил сквозь зубы:
— Как вы смели в присутствии русских показать свой страх? Мальчишка, а не солдат!
— Господин обер-лейтенант, наш отряд уничтожен. Я чудом остался жив.
Обер подошел к телефону:
— Комендатура!.. Объявите тревогу. Сообщите в Сещу. В районе Рогнедино — банда.
Выйдя на улицу, Надя вздрогнула от воя сирен. Тихо спросила Сергутина:
— Значит, партизаны действуют совсем рядом?
— Разумеется. Это наши — дубровские, Жуковские. Вот так! Смотри-ка, быстро смылась управская гвардия под защиту коменданта. Хороша управа. Только и держатся на штыках. Я хочу к Поворову съездить. Да и вас подвезу.
