— Этих ты бери к себе, Федор. Этим фрицы работу на мельницах не доверят. Комендант меня предупредил: за каждого лично я в ответе. Попадет один какой-нибудь раззява, а все дело провалит.
— Ну, друг, короткие сроки нам отвела история, — дернул Федор густыми черными бровями. — Ничего, найдем людей. Если умно поищем — найдем. — И продолжал обнадеживающе: — Весь ноябрь и декабрь я твой помощник в этих делах. Знаю надежных людей: Гаруськиных. Вот таких в наш актив.
— Смету составляй, Федор, — вмешался Митракович. — Жизнь теперь особая — все на учет надо брать. Чтоб без ошибок.
— И это надо, даже очень надо, — кивнул Федор. — Поднять людей — да в лес. Хоть сегодня. А дальше что?.. Вот и прав Митракович — всё учесть должны. Все распланировать, посчитать наличные ресурсы. Мать мне говорит: «Возьми, Федор, кол хороший, ступай по хатам. Лежит мужик, дезертир окаянный, колом его мобилизуй, в лес гони. Ходока усмотрел — бери! Так всех бы подряд…» Нет, братцы, на такое совестливое дело колом не пошлешь.
Беседа длилась до глубокой ночи. Хотелось поговорить, помолчать вместе, потом опять поговорить, подумать, повспоминать — испытать некую едва уловимую сущность такого сложного, такого небывалого бытия.
Неожиданно послышались шаги. Человек взошел, потрогал кольцо от щеколды и замер. Сидящие за столом притихли. Хозяйка краешком занавески протерла окно. Человек на крыльце потоптался, опять потрогал кольцо.
— Да ведь он с ружьем, — шепнула хозяйка. — Полицай… А может, ходок? Царица небесная! Матушка! — зашептала хозяйка. — Да вон там и подводы, и люди… Немцы, скорее всего.
Шаги громко зашуршали под окном. Стук — легкий, осторожный, и голос — тихий, просящий:
— Открой, хозяин, свои. Открой.
— Открывай, — велел Федор. — Не бойся. Коли что… мы с Сергутиным тут, за перегородкой.
— О-о, заходи, заходи, товарищ!
В комнату ступил человек в красноармейской шинели с карабином в руках.
— Не пужайся, хозяин. — Огляделся. Увидел на стене портрет бойца. Повеселел лицом.
— Входите!
— Здравствуйте, — сказал вошедший, лет сорока, поджарый, высокий, с крупными рабочими руками. — Хлебца бы нам… Может, еще чего. Командира везем. Операцию ему делали. На поправку пошел, — откровенно проговорил боец.
— Да вы садитесь! Вот курево! — предложил Митракович.
Из-за перегородки вышли Федор и Сергутин. Боец вскочил было.
— Сиди, сиди. Свои мы, — мягко сказал Федор.
— Давайте сюда вашего командира… Да еще кто там, — позвал Митракович.
