Похоже, на самом деле до сих пор не пришел в себя, и все это – просто бред подсознания. Но при всем понимании, что тут что-то не то, ситуация буквально зачаровывала.
Амелина рядом… Пусть такая непривычная в своей робости, но, может, и вправду настолько испугалась сегодня. И просит забрать магию… Но главное – она любит…
Все еще не до конца веря в услышанное, Эрион подошел к понурой Амелине. Осторожно коснулся ее плеч, но, вопреки подозрениям, девушка оказалась вполне материальной. Вот только, странно, не возникло того всплеска эмоций от одного лишь прикосновения, как раньше. Может, буйные чувства наконец успокоились?
– Ты мне не веришь? – Амелина словно бы вот-вот была готова расплакаться.
– Слишком неожиданно все это прозвучало. – Принц старался говорить мягко, чтобы лишний раз ее не обидеть. Но с каждым мгновением все сильнее крепло подозрение в ненормальности происходящего.
– Но все же ты так и не ответил… Я могу остаться с тобой до утра? – Ей словно бы каждое слово давалось с трудом. – Я так люблю тебя, и я явственно чувствую, что это на всю жизнь, никто другой не вызовет у меня такой любви. Поэтому я… Я бы хотела… Надеялась… Хотя бы одна эта ночь…
Настолько все казалось противоестественным, что даже не сразу дошел смысл. Амелина что, себя предлагает?..
Подавшись вперед, она обвила его шею руками и, встав на цыпочки, смело коснулась губами губ. Конечно, он не остался безучастным, но вроде бы страстный поцелуй – а чудился совершенно пресным. Даже близко нет тех эмоций, которые были раньше! Неужели наваждение прошло? Но быть того не может, на Срединолетие же стало совершенно ясно, что не наваждение это совсем.
– Только не гони меня, умоляю… – шептала Амелина, спешно расшнуровывая лиф своего платья. – Я так хочу тебе принадлежать…
– Амелина, подожди. – Эрион взял ее за руки.
Вновь навалилась слабость, перед глазами поплыло. Но сейчас-то с чего?
– Что не так? – В глазах Амелины заблестели слезы. – Я настолько тебе неприятна?
– Не в этом дело… – Эрион едва устоял на ногах, слабость все нарастала.
– А в чем тогда? Эрион, я ведь чувствую, что ты не меньше моего желаешь разделить на двоих эту ночь. Так почему же настолько холоден?
На насколько мгновений окружающий мир закружился. Но стоило зрению восстановиться, Амелина уже была нагая.
Ни единой эмоции… Даже пристально глядя на нее, совершенно ничего не чувствовал! Как же так? А где та безумная жажда обладания? Да банально тот факт, сколько он уже воздерживается, – и при этом никак на нее не отреагировать? Попросту противоестественно!
