— Проводник?! — удивился Козлов. — Откуда? Ведь как будто вблизи и селений нет.
— А помнишь, вчера мы проходили мимо небольшого селения? Я тогда отправил колонну вперед, а сам задержался. Надо, думаю, с населением познакомиться Их узнать, да и о себе рассказать. Ведь случай-то какой замечательный: сквозь всю Якутию пройдем, со сколькими людьми встретимся. Посидел у них, поговорил. Они меня чайком угостили, я им о нашей экспедиции рассказал, о том, что вот, мол, попал якутский народ в беду, а им русский народ — москвичи, челябинцы, сибиряки — в общем советская власть в нашем лице помощь шлет. И вот этот паренек попутной машиной нас догнал. Старики, говорит, прислали, где чай пил. Пурга будто бы идет. Вроде как бы проводником направили парня. Каково, а?
Черные живые глаза Абрамова лучились теплом и с любовью осматривали улыбающегося паренька.
«Лет 17 ему, — подумал Козлов, осматривая прибывшего юношу. — Лицо умное, застенчивое».
— Здравствуй! — инженер шагнул вперед и дружески протянул юноше руку. — Как зовут тебя?
— Петя звать, — паренек сверкнул зубами и крепко пожал руку.
— Комсомолец, нет? — поинтересовался Козлов.
Ему показалось, что этот паренек, с таким хорошим открытым лицом, обязательно должен быть комсомольцем.
— Комсомолец нет, — отрицательно закачал головой Петя.
— Хорошо, что приехал, — сказал ласково Козлов, — спасибо твоим старикам за то, что прислали, но только… какая же буря? Тут какая-то ошибка, что ли. Погода — лучше не нужно.
Близился к концу короткий зимний день. Красное холодное солнце готовилось скрыться за далекие синие склоны гор.
Сквозь красноватую от пламени заката морозную дымку проступали дикие нагромождения скал. Одинокие деревья торчали среди этого каменного хаоса. Испещренная следами тракторных гусениц, причудливо извивалась снежная лента дороги. Отпечаток тишины и покоя лежал на всем: на этих неподвижных деревьях, на тончайшей высушенной морозом снежной пыли, на бледной голубизне неба. «Откуда же старики взяли, что будет буря?» — думал Козлов.
Втроем они некоторое время шли рядом с санями последнего трактора. Вдруг Петя поднял руку и, показав на дорогу впереди себя, сказал:
— Буря ходи!
Из-за поворота дороги медленно, словно ленясь, скользила тоненькая, верткая, едва заметная струйка снега. Если бы Петя не показал на нее, Козлов вообще не обратил бы на это никакого внимания.
Лениво ползущая полоса снега наскочила на брус первых саней, увернулась, заскользила дальше, попала под широкий стальной полоз вторых саней и исчезла под ним.
