— Зачем няньки? Сейчас мы!
Иван Григорьевич, — позвал Козлов своего механика. Красный от мороза и возмущения, делая полутораметровые шаги, появился Дудко.
— Иван Григорьевич, оставь, не собирай людей. Позови Складчикова.
— Складчикова? — удивился Дудко.
— Да.
Дудко повернулся, поднес руки ко рту и, готовясь крикнуть, набрал полную грудь воздуха.
— Кричать не нужно. Подойди и позови — я здесь буду.
Дудко подержал еще немного воздух в груди, выпустил его, непонимающе поглядел на инженера. «Ладно», — буркнул он.
Через несколько минут все трое были вместе.
— Как дела, Иван Ипатьевич? — спросил Козлов.
Лицо механика не выражало ни злости, ни огорчения.
— Дела ничего, вот с народом похуже, — тракторы осматривают.
— А на смазку и заправку горючим?
— Обещают наведаться, — сказал Складчиков и беззлобно, даже весело добавил: — Психология, как мой Соколов говорит, мелкобуржуазная.
— Знаете что, Василий Сергеевич, — не выдержал Дудко. — Вы приказывать не хотите, а я так тоже не желаю. Вот официально вам говорю: ни к кому больше я ходить не буду и просить никого не стану. Сроду ни перед кем не кланялся. Я и сам управлюсь, только вы уж мне не мешайте.
— Что же ты собираешься делать?
— А вот что: повытаскиваю сейчас бочки и заправлю машины. Мне работы бояться не приходится.
— Правильно, — поддержал товарища Складчиков. — Давай, Ваня, вместе.
— Ну, а втроем — так и вовсе хорошо будет, — проговорил инженер. — Давайте сами заправим, так действительно будет лучше.
Они быстро начали снимать бочки и подкатывать их к ближайшему трактору.
Воронов, копавшийся у своего трактора, резко поднял голову и посмотрел на них.
После ночного разговора с Дудко много хороших мыслей перебродило в голове Воронова. Но когда вдоль колонны прошел механик, сзывая на заправку машин, Воронов задержался. И пойти хотелось — и одежду жаль было. Когда Дудко второй раз подошел к трактору, Воронов собрался было пойти с ним, но опять передумал: неловко. «Одно дело, если бы сразу пошел, — думал он, — а теперь все равно, Дудко злится. Да и неудобно как-то: вон с тех тракторов никто не идет, а он, на тебе, выскочил. Назначат в наряд — другой разговор, безо всяких пойду, а так — неудобно…»
Теперь Воронов увидел, что «заводские» сами снимают бочки и тащат их через сугробы снега.
Горячий стыд охватил Воронова. Он даже опешил.
— Что ж это, Степан, — обратился он к своему сменщику, — люди третьи сутки без отдыху, измаялись совсем, а мы с тобой паразиты, выходит? А?!
