— Вообще говоря, не стоит, — согласился Козлов, — умом понимаю, но как увижу его самодовольную мор… ну, физиономию, так сразу меня всего передергивает.
Абрамов, заметив поправку Козлова, засмеялся.
— Ну, успокойтесь. Нервничать ни к чему. В дальнейшем Ивлиев, быть может, будет неплохо работать. Но пока… пока это — самодовольный предельщик, человек без перспективы, который все новое принимает в штыки. Жизнь покажет ему, насколько он заблуждается. Быть может, нам первым суждено дать ему урок. Поймет он его и перестроится — хорошо. Не поймет и будет мешать нашему общему движению вперед — ну, что же! Перестанет быть руководителем.
Машина Ивлиева лихо подкатила к Козлову и Абрамову. Розовый, упитанный Ивлиев в белом дубленом полушубке степенно вылез из машины.
— Доброе утречко, дорогие товарищи!
Он снял кожаную, подбитую беличьей шерстью варежку и, здороваясь, крепко тряс руки.
— Досадно, досадно. Экая досадина, — Ивлиев придал своему лицу грустное выражение. — Вижу, что старались, однако маловато прошли, просто не знаю…
Козлов молчал. Абрамов закурил трубку и спокойно спросил:
— Чего вы не знаете, Никита Лукич?
— Да не то, что я не знаю, но как бы это точней сказать? Сочувствую, что ли! Совсем ведь рядышком, совсем недалеко отъехали…
— Ну, сочувствовать нам нечего. Знали, на что шли, а проехали действительно маловато, — согласился Абрамов.
Ивлиев посмотрел на Абрамова: не обиделся ли начальник экспедиции. Но тот смотрел добродушно.
— Я, Евгений Ильич, вам вот что скажу: конечно… — Ивлиев с полупоклоном повернулся в сторону Козлова, — Василий Сергеевич правильно поступал, собираясь вывезти как можно больше груза, но знаете… — Ивлиев выдержал паузу. — …Я сегодня, верите, даже плохо спал, все думал: нужно или не нужно снова поднимать вопрос. Так вот решил: посмотрю завтра, как у них, то есть у вас, дела пойдут. Если хорошо — кончено! Рад и все прочее, — Василий Сергеевич прав и большое ему, как говорят, спасибо. А если плохо? Ведь вообще-то говоря, главное — добраться до замерзших судов и доставить Якутску продукты и горючее, а не перевозить трансформаторы и тому подобное. Для меня интересы дела прежде всего, прежде всего. И вот, как я вижу, — Ивлиев подыскивал наименее обидную формулировку, — конечно, очень жаль, очень жаль, но проехали вы мало, маловато, по сути можно сказать, ничего не проехали. Так неужели вопрос личного престижа, узкие, индивидуальные, я бы сказал, мелкие интересы победят большие, общегосударственные? Я, Евгений Ильич, прошу вас еще раз подумать — может быть, пока недалеко ушли, сгрузить трансформаторы, перераспределить по саням остальные грузы и с облегченным весом уверенно двинуться вперед.
