Вторая от Козлова:
«Все тракторы сданы по акту отличном состоянии. Взятые запчасти переданы даже в нераспакованном виде. На днях выезжаем обратно. Счастливы, горды тем, что оправдали ваше доверие».
* * *
Якутск в эти дни жил особенно радостной, полнокровной жизнью.
На полную мощность работала электростанция города. Яркий свет заливал помещения школ, учреждений, предприятий, домов. В городе открыли все магазины. В изобилии появились в продаже хлеб, крупы, соления, жиры. После долгих лишений люди вздохнули свободно: ходили радостные, удовлетворенные. Жители города наперебой приглашали участников похода к себе в гости. Незнакомые люди подходили и благодарили трактористов за помощь. Было как-то неловко и… приятно.
Вот оно что значит — сделать народу добро, — ясно прочувствовал и осознал каждый участник похода.
— Мне бы сейчас сто тысяч дали и спросили: «Что тебе, Серега, ценнее — эти деньги или народная ласка?» Так я бы вернул деньги: за них такое не купишь, — говорит Воронову его сменщик Пономарев.
Воронов согласен с другом. У него и самого на душе сейчас такое, что передать трудно. Особенно после недавнего случая.
Утром, когда все трактористы возились у своих машин, к Воронову подошла девочка лет семи. Завернутая поверх шубки в материнский платок, держа в руках сумку с хлебом, она подошла к трактористу и стала подле него.
— Тебе что, дочка? — пробасил Воронов, выпрямляясь и рассматривая девочку.
— А я, дяденька, хлеб несу, — несколько смущаясь заговорила девочка.
— Вот и хорошо. Молодец, матери помощница. Ешь на здоровье, — пожелал тракторист.
— Я, дяденька, не на этой улице, я далеко отсюда живу, — продолжала девочка, не сводя глаз с тракториста.
«К чему это она? — не понял Воронов. — Может, заблудилась, дорогу ищет?»
— Что, дочка, не знаешь, как дорогу домой найти? — спросил он.
— Нет, дяденька, я знаю. Я нарочно пришла сюда.
— Ах, вон оно что, — догадался Воронов, — тракторы посмотреть хочешь, занятно, небось?
Девочка немного помолчала, затем вместо ответа тихонько подошла к Воронову и, смущаясь, погладила огромную варежку тракториста. Потом крикнула: «Спасибо вам всем, дяденьки!» и, высоко поднимая сумку с хлебом, убежала.
Воронов тогда даже растерялся, как-то обмяк, потрясенный до глубины души, взволнованный и растроганный этой неожиданной детской лаской.
Вечером, готовясь к скорому выходу в очередной рейс, Воронов рассказывает товарищам о случае с девочкой. Говорит и смущается, словно о встрече с любимой рассказывает.
