А там часов не было.
И быть не могло.
Местные спокойно без таких механизмов обходятся. Сутки, недели и месяцы можно разделять без каких-либо приспособлений. Туземцам этого вполне хватает.
В общем, время я предпочитаю фиксировать по старинке (как и многое другое). То есть в привычных секундах, минутах и часах моего мира.
Но тут всплывает другая проблема – точность измерения. К сожалению, я не уверен в своём внутреннем хронометре. То есть, насчитав сто секунд, нельзя сказать, что это действительно сто. Может восемьдесят оказаться, или сто двадцать. Всё, что у меня есть – это непостоянный сердечный ритм, да внутренние ощущения. Попытки вычислить секунду бессмысленны. Нельзя уронить камень с определённой высоты и засечь, сколько он пролетит, потому что это другая планета, здесь ускорение свободного падения может отличаться в любую сторону.
Да и как отмерять эту самую определённую высоту?
Плюс – не факт, что я считаю мгновения с такой же скоростью, как на Земле. И ориентироваться на сердечный ритм тоже нет смысла. Это ведь совершенно разные миры и разные тела, может тут мышление форсируется, или наоборот угнетается, как и пульс.
Лучше в столь спорные материи вообще не лезть, не то окончательно запутаешься.
Таким образом, приходится верить себе, что считаю я в правильном темпе. К тому же все эти рассуждения позволяют отвлекаться, не думать только об усталости, настающей в ладонях.
Пальцы, наконец, разжались. Невозможно бесконечно их обманывать отвлечёнными рассуждениями. Мягко приземлившись на чуть покачнувшийся плот, я торжествующе усмехнулся.
Надо же, сто четыре секунды болтался. Никогда до этого раза до сотни не дотягивал.
Если предположить, что я один такой экспериментатор во всём Роке, получается, только что установлен новый мировой рекорд.
Подняв голову, уставился на удобно вытянутый сук, не первый день служивший мне перекладиной. Дерево, принесённое перекатом и засевшее на мели, лишилось почти всех ветвей, но зато самая длинная, которая сохранились лучше прочих, расположилась горизонтально на небольшой высоте.
Почти две недели назад, впервые попытавшись здесь позаниматься, я не смог до неё допрыгнуть. Дотягивался лишь кончиками пальцев, а этого недостаточно, чтобы ухватиться.
Да уж, жалкое зрелище. Ну а что взять с подростка, который всю жизнь овощем пролежал? Да, попав в факторию, я начал над собой работать (да ещё и как начал). Но, увы, так быстро бремя бессмысленно прожитых лет не сбросить.
