…Вечером под пятницу, когда аульчане возвращались из степи, Доготлуко шепнул нескольким комсомольцам, чтобы они оповестили всю ячейку о секретном собрании. Собраться следовало вечером в доме у Доготлуко.
Известие о собрании передавалось из уст в уста, и скоро к дому Доготлуко стали сходиться молчаливые, притихшие ребята.
Пришли и Мхамет и одна женщина — Амдехан — как особо доверенные лица. На всех лежала печать суровой тайны, — сидели молча, в нетерпеливом, ожидании. Даже Тыху был скован общим напряжением. Все его попытки завязать разговор потерпели неудачу и он, томясь вынужденным молчанием, дулся, пыхтел, вставал и садился или перелистывал книги, лежавшие на столе Доготлуко.
На обсуждение были поставлены три вопроса: уборка силами комсомольской ячейки озимой пшеницы Амдехан, проведение антирелигиозной работы по случаю наступающего месяца уразы и борьба с бандитизмом и контрабандой.
Жаркий спор загорелся вокруг вопроса об антирелигиозной работе. Даже Мхамет, молчавший все время, пока дело не коснулось религии, не выдержал и взял слово.
— Моего ума нехватит для того, чтобы выяснить правду о религии. Великие руководители Советской власти, которые доказывают, что бога нет, не зря, наверное, говорят. Против этого я не спорю. И если вы, комсомольцы, не будете соблюдать уразу и если будете утверждать: «бога нет», — я не стану обвинять вас. Но верующий народ не так посмотрит на это. Если теперь, в месяц уразы, вы начнете слишком прямо выступать против бога и открыто станете есть пищу, этим вы только поможете компании Бехукова. Они натравят на вас народ и вас палками выгонят из аула. Лично я не решусь принимать пищу во время уразы и не стану говорить: «нет бога». Не осуждайте меня. Я тоже не буду осуждать вас за ваши убеждения, это — дело совести каждого.
Часть комсомольцев, горячо желая наверстать упущенное в антирелигиозной работе, предлагала открыто пойти в поход «против бога» и против уразы. И Тыху, охваченный страстным порывом к деятельности, на первых порах оказался среди них.
Но особенно яростно и резко выступал в защиту этой точки зрения Алий Нагоджуко. Алий происходил из уоркской, но бедняцкой по имущественному положению семьи. Маленький, со вдавленной грудью, он носил непомерно большую каракулевую шапку, низко надвинутую на глаза. Для того, чтобы взглянуть прямо, ему приходилось задирать нос и это придавало ему вызывающий вид. Огромный раструб галифе делал его похожим на летучую мышь.
