Уже было темно, когда они через густо разросшийся вербняк вышли к реке.
Сейчас река показалась Тыху не такой, какой она была, когда он приходил сюда купаться. Нет, это совсем другая река, какой он не видел никогда. Ощетинившаяся и грозная, она предостерегающе преградила им путь. Темная, буйная, она неистово ревела, взбешенно обдавая холодными брызгами, ненасытно рычала, проглатывая огромные куски подмытого и обвалившегося берега.
Своевольная река в бешеном беге распоряжалась, как хотела, низкими берегами, меняла русло, размывала в одном месте грунт и наслаивала его в другом, разбивалась на множество рукавов, образуя продолговатые островки. Эти островки, не тронутые со времени гражданской войны ни скотом, ни топором, густо поросли лесочками. Вдали, за рекой больше чувствовался, чем виднелся, темный вал большого леса, навевавшего на Тыху еще более жуткие ощущения.
Туда уже давно не ступала человеческая нога. Бывший аульский лес, куда раньше каждый день ходили ребятишки за кислицей и дикими грушами, теперь превратился в жуткое, заброшенное место. Много разных слухов ходило про этот лес, — будто там завелись медведи и даже чудовищные змеи и драконы. До сих пор Тыху не верил этим слухам, соглашаясь с мнением Доготлуко, что все это лишь выдумка врага, отпугивающая суеверных людей от убежища бандитов. Но теперь он готов был поверить всему.
Оторванные от людского жилья, одинокие стояли они на берегу реки. И в лесу, где они сейчас находились, и за кустарниками, разбросанными меж рукавов реки, — всюду, казалось Тыху, таилась неведомая опасность. Кто знает, за которым из кустов или деревьев скрывается бандит? И один ли он? Если не один — то много ли их там?
Вся героическая окраска похода померкла в глазах Тыху. Множество недобрых предчувствий волновало его.
«А что, если бандиты получили донос о нашем намерении? Они могут подстеречь нас за любым кустиком, у опушки темного леса. Да и нелегко перебраться ночью через грозную реку. Даже днем, когда можно различить брод, трудно переходить ее, а ночью… Стоит только немного уклониться от переката, как очутишься в водовороте…»
Мужество покидало Тыху. Он тронул за рукав Доготлуко, который был поглощен определением брода по характеру течения и по шуму воды, и тихо сказал:
— Не надо было нам выходить. Одним итти… неразумно…
Доготлуко внимательно посмотрел на Тыху и, поняв, что творилось в его душе, ответил мягко и грустно:
— Я же тебя просил не ходить со мною. Лучше, если ты вернешься, Тыху. Я один буду меньше связан, свободнее буду действовать. Вернись, прошу тебя!
