— Не говори ему пустяков, Джон! — раздался вдруг голос матери. Она незаметно вошла в камеру и слышала конец их разговора. — На какие же это средства он будет учиться? Мы и так еле сводим концы с концами. Прямо счастье, что Лэмерт устроил его на фабрике. Там из него хоть дельный человек выйдет. А так он совсем пропадет. Ни за что не позволю взять его с фабрики! Нет, это невозможно, Джон. Уж как тебе угодно. Ты знаешь, я всегда все делала по-твоему — и вот теперь мы дошли до полного разорения. Ты хочешь еще и мальчика погубить! Нет, нет, я этого не допущу!
Отец и мать долго спорили. Отец повторял слова мальчика, говорил, что он мал и не может жить один, что он слаб и не в силах работать на фабрике. Мать сердилась, попрекала отца, плакала. Наконец, отец устал спорить и уступил матери. Решено было, что Чарли по-прежнему будет работать на фабрике, но его возьмут от этой злой старухи Ройлэнс. Она совсем не смотрит за мальчиком. Надо его устроить у каких-нибудь добрых, хороших людей, поближе к тюрьме. Пусть будет у родителей на глазах.
Тут пришла маленькая служанка. Она обрадовалась, узнав, что Чарли возьмут от старухи Ройлэнс. Она знает, где его можно устроить. У нее есть знакомая семья по соседству, ей дают там иногда шитье на дом. Ее знакомые живут близко от тюрьмы и сдают маленькую комнатку. Совсем дешево. Очень добрые и хорошие люди. Чарли будет у них жить и каждый день сможет приходить в тюрьму. Обедать ему, конечно, придется на фабрике. Ходить сюда слишком далеко. Но он каждое утро сможет завтракать в тюрьме со всеми. Он больше не будет один.
Чарли утешали и уговаривали. Но он угрюмо молчал. За обедом почти не ел и рано собрался домой. Отец пошел проводить его к воротам.
В нижней галерее было тихо и пусто. В эти часы арестанты сидят по своим камерам. Отцу не хотелось отпускать сына. Он тяжело опустил руку на его плечо и ходил с ним взад и вперед по галерее.
Отец был печален. Он говорил, что трудно ладить с женщинами. Будь его воля, он взял бы Чарли с фабрики. Чарли учился бы в школе. Он отдал бы сыну последнее.
— Не все ли равно, есть мне или умирать с голоду! Не все ли равно, сегодня, через неделю, через год оборвется моя жалкая жизнь! Кому я нужен? Жалкий арестант, дряхлая, никуда негодная тварь!
— Папа, папа! Не говори так, папа!
— Чарли, — продолжал отец подавленным голосом, — ты не помнишь меня молодым, ты бы не поверил, что видишь теперь того же самого человека. Ты бы сказал, то был мой отец, а этот в тюрьме, за решеткой, другой человек… Я был молод, я был красив, я много работал и много зарабатывал, мой сын! Люди завидовали мне!
