П е т р о в. Или?
Ч е б о т а р е в. А если они действительно советские разведчики? Если говорят правду?
П е т р о в. Предположим…
Входит В и к т о р.
В и к т о р. Шукина нигде нет, товарищ командир.
П е т р о в. Как это нет?
В и к т о р. Нет. И не видел его никто с тех пор, как поймали немцев.
П е т р о в. Та-ак… (Многозначительно посмотрел на Чеботарева.)
Ч е б о т а р е в. Этого не может быть! Я уверен, что Шукин здесь. (Виктору.) Ты в амбаре смотрел?
В и к т о р. Смотрел, Николай Иванович.
Ч е б о т а р е в. В сарае? У раненых?
В и к т о р. Везде Витька смотрел. Нет его.
Ч е б о т а р е в. Не провалился же он сквозь землю. Осмотри все еще раз. Тщательно.
Виктор убегает.
П е т р о в. Сбежал ваш Шукин. Упустили. Придется уходить. Как можно скорей.
Ч е б о т а р е в. Незачем ему убегать.
П е т р о в. Эх, Николай Иванович! Хороший вы человек. Чересчур хороший! Потому во всех склонны видеть хорошее! Нельзя так! Шукин — враг! Теперь сомнения нет, вся эта история как на ладони! Спас эсэсовцев от самосуда. Сбежал. Куда? Зачем? К ним! За ними! Звенья одной цепочки! Или вы и теперь будете утверждать, что пленные не эсэсовцы, а ангелы с крылышками?
Ч е б о т а р е в. Утверждать пока не могу… Давайте попробуем не обвинять, а защищать их.
П е т р о в. От кого?
Ч е б о т а р е в. От нас самих. Если бы они были русскими, мы бы отнеслись к ним с бо́льшим доверием?
П е т р о в. Другое дело.
Ч е б о т а р е в. Значит, мы так категорически не верим им только потому, что они немцы?
П е т р о в. Правильно делаем, что не верим! Все они одним миром мазаны! Фашисты! Теперь не сорок первый год! Теперь у нас один лозунг: смерть фашистским оккупантам!
Ч е б о т а р е в. Скажи мне, Платон, за что мы воюем?
П е т р о в. За Родину!
Ч е б о т а р е в. И все? Но ведь немцы тоже кричат: «Фатерланд!» А наши в четырнадцатом году кричали: «За царя! За отечество!»
П е т р о в. Молчите, товарищ Чеботарев! Не время сеять сомнения!
Ч е б о т а р е в. Сомнения — дорога к истине!
П е т р о в. Не имею права сомневаться. Сзади болота, спереди болота. Перережут дороги на Гнилое и Барсуки — ни один не уйдет из этой мышеловки живым. Ночь без единой звезды. В трех шагах ничего не видать. Тьма.
Входит В и к т о р.
В и к т о р. Шукина нигде нет, Николай Иванович.
П е т р о в. Ну что? Все еще будете упорствовать?
Ч е б о т а р е в. Да, буду упорствовать!
П е т р о в. У немцев наш Шукин! Поспешил из-за пленных эсэсовцев!
Ч е б о т а р е в. Можешь идти, Виктор.
