Фракция | страница 3



По этой же причине, когда Пробужденный переходит из погибшего мира в другой мир, его память распознается как нормальная и не будет стерта. Кузан назвал это «уязвимостью автономного режима».

— Джон, не томи! Просто влей ауру в эту сферу и узнаешь всё, что забыл.

— Погоди, — взяв черный меч в руки, я протянул его Байху. — На случай, если я снова всё забуду, позаботься пожалуйста о Соу. В мир Земли его не пустят. Наш астрал слишком слабо развит для Рыцаря и тем более Монарха, коим он скоро станет.

Когда Однорогий взял меч в руки, я, сев поудобнее, влил ауру в кусок нефрита.

На верхнем этаже одного из высотных зданий пока еще не разрушенной столицы у окна в расслабленных позах стоят Гилберт Бейтс и Байх Сай-Клоу. Однорогий выглядит недовольным. Могучие руки скрещены на груди. Неподалеку, привалившись к стене, лежит Граф, пес Кузана. Он сам, держа в руках знакомую сферу из нефрита, смотрит на меня. Еще живая Рея Маккой что-то шепчет псу на ухо, и тот ей радостно тявкает, будто всё понимает.

— Видишь? Опять! — Гилберт тычет пальцем в меня. — Глаза стеклянными становятся, как только Система вмешивается в работу краткосрочной и долгосрочной памяти. В таком состоянии этот юнец даже не осознает, существует он или нет. Не человек, а просто душа в телесной оболочке. Только я понять не могу, чего он пальцами щелкает?

На развернувшемся изображении я стою с маркером в левой руке, непрерывно щелкая пальцами правой.

— Гил, я запись веду. Переходи к делу, — Кузан глянул на Байха. — Да не переживай ты, Рогатый! Всё в порядке с Голдом. Просто очнется и не сможет вспомнить, что сейчас делал.

Отойдя от окна, Гилберт размял пальцы и, сложив руки ладонь к ладони, начал их раздвигать, формируя меж ними трехмерный рисунок водной глади с воронкой, уходящей на самое дно. Вдоль воронки под водой плавают крупные шарики воздуха. А над самой водой был крупный шар воздуха и какое-то техногенное не то небо, не то потолок из железных пластин и выпирающих антенн.

— Ты это всё забудешь, юнец, но я обещал рассказать! И сделаю это, даже если потребуется сотня таких попыток, — на голограмме техногенное небо над водой стало четче и ярче. — Это прообраз всей структуры известных Братству миров. Система пришла к нам из места, называемого просто и лаконично — Город. Это и есть то свинцовое небо, что висит над воронкой. Сама воронка — это Бездна, связывающая все малые миры, находящиеся в толще воды, с тем большим пузырем, что висит над воронкой. Сам пузырь — это Титардо, наша альфа и омега, начало и конец. Как только один из маленьких пузырьков схлопывается, весь воздух поднимается наверх и сливается с большим пузырем Титардо. Или с другими мелкими пузырьками. Легко догадаться, что термин воздух в данном случае заменяет разумное население, генерирующее энергию веры — основу для создания кристаллов божественности.