Утром с погодой произошли чудеса. Море нагревало солнцем, а небо было синее и чистое. Только на севере, у вершин Драконьего Хребта, чернели хмурые тучи. Во весь голос кричали чайки, весело крутившиеся над головами валастаров, а песчаный берег омывало крохотными волнами. Спокойный намечался денек, и жалко, что ночь такой не оказалась.
Я надеялся поспать, но по зову совести решил помочь беженцам с погрузкой на валастаров. До самого рассвета люди, вместе с грузом Ериона, поднимались на борт и распределялись по воздушным карманам в теле валастара, отделенных от моря прочными прозрачными мембранами.
Уютным, кстати, карманам, теплым и освещенным синими сапфирами.
Беженцы развалились в гамаках, и разлеглись на грубых шкурах животных, любуясь стаями разноцветных рыб, круживших в голубой воде на фоне коралловых рифов. Кто-то с удовольствием нюхал полученную от Ериона свежую одежду. Самую простую, но после концлагерных тряпок она казалась верхом удобства и изыска. Кто-то доедал предоставленную Ерионом еду, постукивая ложками по деревянным тарелкам.
Я был доволен стечением обстоятельств. Приятно было видеть улыбки людей и слышать радостные голоса. Беженцы собирались в компании, рассказывали бородатые антеррские шутки, и смеялись во весь голос. «Оно того стоило» — подумал я. Сильнейшая усталость и несколько суток без сна не помешали мне порадоваться.
Машу разрешили вымыть в бане перед погрузкой и переодеть. Пусть в себя она не пришла, но ей точно стало легче.
Меня с Машей расположили в двухместной офицерской каюте. Мы лежали вдвоем на жестком матрасе, и я говорил с ней. Рассказывал, что случилось в трактире, и как я рад видеть ее живой.
Я знал, что она слышала меня.
Маша дышала тихонько, почти неслышно. Я слушал ее дыхание, и уснул, не справившись с усталостью.
Мне снился дом, в котором я вырос.
Снились друзья. Мы дразнили сторожей в детском саде. Долбились в дверь, и убегали во весь опор, с завидной ловкостью перелезая через забор. Так до тех пор, пока из-за угла не выезжала патрульная милицейская машина, и нас не разгоняли по домам. Почти никого не ловили. Попробуй поймать напуганного подростка, накачанного адреналином.
Потом приснилась мама. Она плакала, когда провожала меня на перроне. И Саша Гревцев провожал.
