Слева раздался рев, стоило мне сделать шаг. Мир перед глазами рвануло в сторону, над ухом послышалось свирепое рычание, а барабан грохнулся в грязь и откатился на несколько метров. Жалкие мгновения потребовались Авалону, чтобы свалить меня с ног и прижать к земле увесистыми лапищами. Надави он чуточку сильнее, то когти его вонзились бы мне в плечи по самые кости.
Хотя пасть выглядела куда опаснее когтей. Челюсть мощная, полная острых зубов. От вони меня едва не вырвало, и когда Авалон зарычал мне в лицо, то меня чуть инфаркт не хватил. Попытки дергаться ни к чему не приводили. Из нереально сильного Всегубителя я превратился в чахлого подростка без надежды оказать сопротивление.
Авалон заглянул мне в глаза, и увидел что-то такое, от чего замер на месте, как статуя. Захлопнул пасть, тихо прорычал, скаля зубы в приступе злости, и убрал с меня лапы, плавно попятившись. Еще отворачивался так, будто атаковал не груду беззащитного мяса, а вожака стаи. Рычал, хмурился, а потом, к моему удивлению, склонил голову к земле.
— Э, собака, — я осторожно обратился к Авалону. — Ты чего?
И он, я не поверил сначала, жалобно проскулил. Вот это дела. С чего вдруг грешник отказался от удовольствия съесть меня? Может, пробуждение Мортуса повлияло на то, как я выглядел в его глазах? Может, из-за крыльев и айцура Первозданной Смерти грешники почувствовали во мне тварь высшей категории? Читал о том, что в порядке формирования естественной иерархии в природе грешников они подчинялись доминирующим в цепи питания видам. При чем это касалось что разумных грешников, что неразумных, значения не имело.
Любопытный поворот.
Трудно было позволить себе неосторожность погладить Авалона по голове, как обычного мопса, правда вымахавшего до размеров пары лошадей и способного откусить половину туловища. Он поддался мне. Более того, получилось сесть на него верхом, как на какого-нибудь пони. Пришлось слезать, чтобы взять барабан, но оседлать Авалона снова вышло без труда.
— Эм, ищи? — робко обратился я. Авалон не дернулся.
«Ну что ты как девочка? — съязвил внутренний голос. — Это животное, а не разумный грешник. Не веди с ним переговоры, не проси об одолжениях. Повелевай и приказывай. Это убийца, а не чихуахуа. Хотя злобы в нем примерно столько же, — голос заливисто рассмеялся».
Откуда он знал про чихуахуа, и их вечную злобу?
«Мне кое-что известно о твоем мире. Расслабься. Тебе некуда спешить. Пока ты здесь, время в твоем мире не идет».
