Если бы мама в детстве не заставила меня помочь мальчику, который упал и подвернул ногу, я бы бросил Бруну. Но мне сызмальства растолковали что такое хорошо, а что такое плохо. «Помогай всем, кто беспомощен и если это не в угоду зла» — говорила мама. Пусть при встрече с Машей в Антерре я пытался сопротивляться этой морали, строя из себя плохого парня, но от воспитания и природы не уйдешь.
Уильяма отправлять нельзя. Если его завалит — он труп. Единственный, кто мог выдержать — я.
— Бегите, — велел я Уильяму. — Бери Барвэлла с Тамом, и валите отсюда!
— Ты с ума сошел?! — вскинулся Барвэлл. — Другого шанса может не быть! Сейчас Изабэль ничего не увидит! Ты прихлопнешь ее без труда и одним махом! Общее дело важнее!
— Если я нападу на Изабэль, то девчонка умрет под обвалом. Ты бы дал ребенку погибнуть? — хмуро возразил я. — Я не могу.
Барвэлл замолчал. Дальние вспышки взрывов отражались в его глазах, и он не смог найтись с ответом.
Я надеялся успеть все сразу, и сломя голову прыгнул в яму, приземлившись на бетонный пол подземного этажа. Бруне повезло — она упала в естественный желоб, но ее так прижало большим обломком стены, что выбраться она никак не могла. Толкалась изо всех сил тонкими руками, тяжело дышала, стонала, и всхлипывала от беспомощности.
Хорошо, что я не отправил Уильяма. Он бы в жизни не поднял такую тяжесть, а вот я вполне мог.
«Ты круглый идиот, — явился внутренний голос. — Если бы существовала премия Дарвина, то ты бы стал первым номинантом. Кто тебе эта девка? Тебе мир спасать надо, бабу свою, а ты занимаешься пустыми геройствами».
«Пошел ты», — нагрубил я, но был рад его слышать.
«Ты рад мне, и я это знаю».
Перевоплощение оказалось не таким болезненным как обычно. Тело постепенно приспосабливалось к метаморфозам. Я вцепился в край обломка, и без труда поднял его, дав Бруне возможность выползти.
Как и ожидалось, стены рухнули в яму, и в последний момент я схватил Бруну, заметив проход неподалеку и рванув в него что есть мочи.
Мы влетели под высокие сводчатые стены вместе с облаком пыли, и Бруна закашлялась, содрогаясь у меня в руках. Она увидела мое лицо, и остолбенела на манер восковой фигуры. Расширенные глаза, полные ужаса. Я отпустил ее, она плавно сделала пару шагов назад, и произнесла:
— Как ты сюда попал….
— Если бы не я, ты бы сдохла, неблагодарная баба, — грубо ответил я. Она не узнала мой новый облик.
— Т-ты же он, — и она указала на статую в конце зала. Статую, которая выглядела так, как я сейчас. Страшные пустые глаза, длинные когтистые руки, и оскаленная клыкастая пасть.
