Заглянула в кабинет Янечка:
— Сергей Павлович, вас Подчасов просит к телефону. Что-то срочное у него. Вы ответите?
Нырков снял трубку. Райпрофсож на отделении Мазура славился, как и сам Мазур, умением преподносить всякие «подарки», поэтому Сергей Павлович, говоря в трубку: «Слушаю вас», — был уже собран и внимателен.
— Сергей Павлович, мы телеграмму министра получили. Приглашают на коллегию доложить о применении передовых методов на Узловском отделении.
— Прочитайте телеграмму, — потребовал Нырков.
— «Начальнику Узловского отделения дороги Мазуру, секретарю парторганизации Щебенову, председателю райпрофсожа Подчасову. 27 декабря на заседании коллегии Министерства путей сообщения будут заслушаны доклады НОД-4 Мазура, секретаря парторганизации Щебенова, машиниста Семака, поездного диспетчера Максименко, председателя райпрофсожа Подчасова о внедрении и распространении передовых методов использования локомотивов и вагонов на Узловском отделении. Министр путей сообщения», — зачитал Подчасов.
Сергей Павлович медленно покачал головой, затем попросил Подчасова прочесть адрес еще раз, только очень медленно и раздельно, и после долгой паузы произнес:
— М-да…
Подчасов терпеливо молчал.
— Ну что ж… поздравляю! — сказал наконец Нырков, а затем как бы между прочим спросил: — А почему эта телеграмма адресована не руководству дороги и Дорпрофсожу? Как вы считаете?
— Не знаю, Сергей Павлович.
Нырков молчал. Встревоженный Подчасов не выдержал паузы:
— Какие будут указания, Сергей Павлович?
— Указания?.. Указания — наказание! — бормотнул Нырков и со вздохом пояснил: — «Хотел бы в единое слово я слить свою грусть и печаль!» Вы знаете, Подчасов, чьи это стихи?
Подчасов ничего не ответил, и Сергей Павлович наконец сжалился:
— Это Гейне. Генрих Гейне. Ну ладно. Пока готовьтесь выполнить указания министерства. Я буду связываться с ЦК профсоюза, там посмотрим.
Сергей Павлович повесил трубку и несколько секунд не отрывал руку от телефона. Вот оно и случилось. То, чего ждал. Живое и яркое воображение Сергея Павловича представило ему выступление и триумф Мазура на заседании коллегии во всех подробностях. Пойдут портреты Мазура в газетах, интервью…
Сергей Павлович встал, подошел к окну и заложил руки под мышки.
Именно сейчас ему надо рассмотреть очень внимательно всю ситуацию. Эта телеграмма министра не случайна. Настал момент разобраться во всем до конца, расставить все точки… Приятен ему лично Мазур или неприятен — дело десятое. Если магистрали — да, да, магистрали! — объективно необходима поездка Анатолия Егоровича (он мысленно так и назвал Мазура — по имени и отчеству), Нырков искренне благословит его. Таким образом, все дело как раз в том, насколько этот визит будет конкретно полезным для дороги. Допустим, пройдет какая-то кампания… Отзвучат аплодисменты, отшелестят бумаги, забудутся доклады. Что дальше?.. А ничего! Как магистраль работала, так и будет работать. Такие вот Мазуры с их инициативами приходят и уходят, а дорога живет совсем другими заботами. Потому что люди работают. Простые, незаметные труженики, которые и есть вся суть магистрали. Они не ездят в Москву, не выступают с высоких трибун, они изо дня в день честно выполняют свой долг. Так при чем же здесь Мазур?.. Почему не другой НОД? Только спокойно, спокойно… Все должно быть объективно. Вот здесь-то как раз и просматриваются корни явления… Мазур толчется в обкоме, он якобы не боится критиковать и умеет выставить обычную работу отделения в выгодном свете, так что она уже считается выдающимся достижением. А откуда бы вдруг взяться всем этим разговорам о пресловутых передовых методах?.. Да ниоткуда. Все высосано из пальца и вовремя подано руководству (разумеется, через голову управления). Да… мы еще будем расхлебывать всю эту кашу, ох как будем! Но это, увы, опять эмоции. Не об этом надо думать. Максимум объективности… Главный вопрос: что может сделать он, Нырков, сейчас?.. А воевать будет Нырков, вот что! Доказывать будет Нырков! Интересы магистрали Нырков будет отстаивать.
